Геннадий Мурзин - Псы одичалые. Уральский криминальный роман

Родионов собрал в аккуратную стопку бумаги, лежавшие перед ним на столе, встал, прошел к сейфу, открыл, положил в верхнее отделение, закрыл. И, по давней привычке, проверил, дернув на себя дверцу сейфа. Он свою службу закончил и идет домой с чувством исполненного долга. Он поглядел в окно. Моросящий дождь, шедший с утра без остановки, перестал. Тучи разбрелись по сторонам, и выглянуло солнце. Он доволен. На завтра намечается рыбалка, а на пруду без хорошей погоды не обойтись. Надев фуражку, поправив ее, взглянул в небольшое настенное зеркало и подумал ласково: «Ну и харя…»

Родионов вышел, закрыв опорный пункт на все запоры. И тут услышал настойчивые телефонные звонки, глухо доносящиеся из кабинета участкового.

– Ну, кто там еще? – заворчал он вслух.

Он стоял, раздумывая, возвращаться ему или нет? Телефон продолжал свой трезвон. Участковый, зло сплюнув под ноги, не стал возвращаться и направился домой. В конце концов, посчитал он, если звонит начальство и он очень нужен, то домой позвонят. Вот и его пятиэтажка. Поднялся на третий этаж, стал настойчиво давить на кнопку звонка. Дверь открыл сын, а не жена, как он ожидал.

– А мать где? – спросил сына, снимая туфли и аккуратно ставя на обувную полочку.

– В магазин вышла, – ответил сын и ушел в свою комнату.

Зазвонил телефон. Димка, сын, крикнул из комнаты:

– Если по мою душу, то скажи: меня нет дома и буду не скоро!

Родионов подошел без всякой охоты к аппарату и снял трубку.

– Старший лейтенант Родионов – у телефона, – по привычке сообщил он. В трубке – взволнованный женский голос и он не сразу понял, о чем речь. – Говорите внятно: что случилось?.. Так… Так… Так… Ясно… Сейчас буду… Никуда не надо больше звонить… Ничего не трогать руками… Ждать меня… Понятно?

Положив трубку, снял с вешалки фуражку, зачем-то потрогал пустую кобуру и вышел, огорченно думая, что теперь вернется не скоро. Он идет медленно, вразвалку. А куда спешить? Труп не убежит. К тому же сообщение может оказаться и ложным.

Вот и дом, где произошло нечто. У подъезда его встретила пожилая женщина.

– Вы звонили? – недовольно спросил Родионов, глядя куда-то в сторону.

– Да, я.

– Где предполагаемый труп? – женщина кивнула в сторону двери. – Пошли. Посмотрим. Опойка, наверное, перебрал, а вы…

На лестничной площадке полумрак. Свет проникает лишь сквозь грязное небольшое оконце над входной дверью. Участковый заозирался. Женщина пришла на помощь.

– Там, – она показала в глубь лестничной площадки, где мрак был еще гуще.

– Подержите дверь открытой, чтобы я мог осмотреть.

Наконец, Родионов увидел, что кто-то или что-то лежит на бетонном полу. Подошел ближе: лежит лицом вниз мужчина и вокруг еще не запекшаяся лужа крови. Взял руку: пульс не прощупывается. Огляделся. Слева от потерпевшего увидел силуэт, смахивающий на пистолет. Кажется, «ПМ». Хотя в такой темноте хрен поймешь. Поднимать не стал. Достал из кармана сотовый и набрал номер старшего оперативного дежурного.

– Участковый Родионов… Примите сообщение… Труп неизвестного… Пистолет… В подъезде… Не буду… Понимаю, не дурак… Хорошо… Все сделаю… Жду… Так точно…

Родионов, отключив сотовый, положил в карман. И увидел, что уже идет скопление народа.

– Граждане, проходите! Здесь стоять нельзя. Спокойствие, граждане, спокойствие. Разберемся. Во всем разберемся. Свидетелей или очевидцев прошу подождать на улице, до приезда оперативной группы.

Все шумно повалили на улицу. Но один парнишка лет двенадцати, шмыгнув на лестничный марш, стал подниматься наверх. Участковый хмыкнул.

– Правильно, – одобрил он действия мальца. – Дети тут без надобности. Лучше, если мультик посмотришь.

Славка Ершов пулей влетел на пятый этаж. Вот и дверь его квартиры. Он, лихорадочно надавливая на кнопку, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, топтался на месте. Дверь открыла его мать. Увидев взволнованного сына, спросила:

– Что с тобой? Чем так напуган?

Славка, захлебываясь, путано стал рассказывать:

– Там… в подъезде… внизу… дядя Вася… мертвый лежит…

– Какой дядя Вася? Кто мертвый? – переспросила, ничего не понимая пока, мать.

– Ну, мам! Тот дядя Вася… Наш футбольный тренер… На втором этаже живет… Тетю Лену не знаешь, да?

– Причем тут тетя Лена?

– Не понимаешь, да? Дядя Вася и тетя Лена – муж и жена.

В прихожую вышел отец. Петр Александрович Ершов первым понял, что в доме произошла беда. Услышав в гостиной обрывки фраз, он выглянул в окно, выходящее во двор дома, и у подъезда увидел шумную толпу, что-то горячо обсуждавшую.