Геннадий Мурзин - Псы одичалые. Уральский криминальный роман

– Ну, как? – спросил он, усердно вытирая платком большую лысину на вспотевшей голове

– У меня – все в полном порядке, – ответил гендиректор и ухмыльнулся. – Про других – не знаю.

Автору сюрпризов что-то не понравилось в ответе, и он зло сверкнул глазами.

– Весело, да?

– Разве есть повод для грусти?

– У кого ведь как… У меня на душе кошки скребутся.

– С чего бы?

– Не догадываешься? Нет? Злит, знаешь ли, что всё мне одному надо… А ведь в общем деле и заботы должны быть общими, наравне. Жрать, пить и девок лапать – тут, да, поровну, а во всем остальном…

– Если о нашей проблемке, то не стоит беспокоиться: народ профессиональный и работу умеет делать хорошо.

– Не о том, нет, не о том говоришь.

– Как раз я о том самом, – возразил гендиректор и поспешил еще раз успокоить. – Все будет, как надо, то есть на высшем уровне. Как в лучших домах Британской империи.

– Беспечность – сродни безответственности, – гостя потянуло на доморощенные афоризмы. Он шумно вздохнул, а потом спросил. – Нет ли чего-либо промочить горло? Душновато, – он кивнул в сторону полуотворенного окна. – Кажется, дождь собирается.

Хозяин кабинета поспешил с предложениями:

– Пиво? Коньяк? Водку?

Гость еще раз сверкнул глазами.

– Не городи! Ведь знаешь, что по утрам, тем более во время службы, этого не потребляю.

Хозяин кабинета щелкнул клавишей справа и на пульте замигал зеленый глазок. Послышался милый девичий голосок:

– Слушаю.

– Квасу… Парочку бокалов.

– Сейчас, – отреагировал все тот же голосочек.

– Не сей час, а сию минуту, милочка, – он захохотал и отключился.

В самом деле, через минуту вошла секретарша, неся в руках расписанный национальным уральским орнаментом поднос, а на нем – бокалы с пенистым квасом. Поставив на журнальный столик, осторожно подкатила его ближе к гостю и вышла.

Гость все время не спускал глаз с девушки. Он чмокнул губами и щелкнул пальцами.

– Хороша, стерва! Умеешь, отдаю должное, подбирать кадры.

Комплимент хозяину кабинета пришелся по вкусу, по лицу его тотчас же растеклась самодовольная ухмылка.

– Стараемся, – сказал он, когда гость, не отрываясь, опорожнил первый бокал.

– Хе-хе, – коротко хохотнул гость и добавил. – Одного старания мало: требуется еще умение, вкус, чутье.

Хозяин кабинета вновь позволил себе изобразить на лице ухмылку. Он решил не оставаться в долгу.

– Ну, ты тоже в этих делах мастак.

Ухмылка не осталась незамеченной. Гость укорил, хотя уже без прежней злобы:

– Весел больно. Не к добру, похоже.

– Но и у тебя градус настроения пополз вверх. Или я ошибаюсь?

– Этакая стервочка кого хочешь возбудит.

– Мало тебе своих?

– Мужик, по природе своей, – ненасытен, – философски заметил гость. – Чем больше имеет, тем шире и многообразнее желания.

– Да уж, – солидаризируясь, многозначительно бросил хозяин кабинета.

Гость встал и хотел идти, но, вспомнив, что на столике стоит еще один полнехонький бокал, поднял его и выпил также одним махом. Ладонью вытер с губ пену и пошел к двери.

– Ладно… До вечера, – буркнул он на ходу. – В кемпинге об остальном договорим. Надеюсь, будешь? Честь окажешь?

– Святое дело, – весело ответил хозяин кабинета, провожая гостя до двери.

Родионов звезд с неба не хватает. Честно сказать, и не стремится. Его все в этой жизни устраивает. От дома до работы – пара минут ходьбы. Удобно. Свободный график, дающий простор для маневра. Есть горячее желание или острая необходимость (вдруг начальство пожелает наведаться) – идет в опорный пункт. Нет – может позволить себе и на диване поваляться. Надо ремонт в квартире сделать – только свистни: соответствующий контингент тут как тут.

Шестой год он здесь. Поначалу думал, что на время, а теперь считает, что навсегда, до выхода на пенсию. Конечно, до пенсии еще далековато, но думать надо и об этой поре. Думать прежде, чем эта пора настигнет.

Человек он исполнительный, но не более того. С инициативами не вылазит и это начальству нравится. Короче, гужи на службе не рвет. И без того на хорошем счету. Месяца не прошло, как к мундиру привинтили очередную профессиональную награду. Когда-то помышлял об юридической академии, но, заметив, что в органах шибко грамотных не жалуют, решил: школы милиции – ему за глаза. Плох тот солдат, который не мечтал бы поносить в ранце маршальский жезл? Но это не про него. Ему славы и чинов не надо. Да, зарплата не ахти, однако же, не бедствует. Живет. Дай Бог каждому так жить. Семья свой минимум имеет: его жена, по крайней мере, не ворчит. Глупо, считает Родионов, работая в органах, сетовать на нищету. Он – не карьерист. Потому что на пути к карьере, считает Родионов, больше буераков и колдобин, чем приятностей. Да и завистников, готовых в любой момент подставить ногу, появляется куча. Он доволен всем. Им все довольны. Он – счастлив. От того, наверное, розовеет и пухнет как на дрожжах. Когда-то весил около семидесяти, сейчас же подобрался к ста двадцати. Правда, появилась одышка. Еще бы! Потаскай-ка целый день центнер с гаком!