Orange - 12+. Сценарий эротического фантазма в обложке школьного учебника

Зато Галина Петровна, учитель математики средней школы, вызывает скорее умиление, особенно когда рассеянно отцентровывает лифчик или бессознательно трется причинным местом о край парты, пытаясь поправить врезающееся в тело белье.

– А что может предложить Татьяна Николаевна, наш молодой специалист? Ведь патриотическое воспитание – это, можно сказать, ваш профиль? – выводит меня из забытья вопрос директора. Придется выкарабкиваться.

Я преподаю историю – «бытописание» всех позорных дел человечества, которые я должна обелить, приукрасить и преподнести в нейтральном виде или с патриотическим акцентом. Счастливые времена почему-то не сохраняются в памяти так хорошо, как история войн и борьбы за власть. Геройство Цезарей и Наполеонов, обильно подпитанное кровью, мы назовем борьбой за расширение империи и укрепление государственности. Разгон Учредительного собрания подадим как благое дело, восстание декабристов – как прогрессивное выступление против застойных явлений в обществе. Измена громоздится на измену, предательство на предательство. А я копаюсь ежедневно во всем этом грязном белье и с удовольствием даю его понюхать учащимся.

На самом деле в курсе истории не так много тем, на которых учитель может отыграться. Нет, не в плане патриотического воспитания. А в смысле создания интриги. К примеру, на историю можно смотреть глазами мужчин, а можно смотреть глазами женщин. И это видение разное. И история становится разной. Нам обычно преподносится мужская версия истории.

Одна из таких тем – «Смутное время», я очень ее люблю. Вспоминаю один такой урок в 7А:

– Ну а теперь, когда мы в целом изучили историю Смутного времени, хотелось бы остановить ваше внимание на трех женских портретах, портретах русских цариц. Кто из девочек хотел бы оказаться русской царицей?

Кверху тянется дюжина тонких ручек.

– Да что вы их спрашиваете, – басит Битягов, – все они хотят на троне посидеть.

– А вот это мы сейчас проверим. Я расскажу вам об их судьбах, а вы решите для себя, хорошо ли быть русской царицей. Портрет первый: Анастасия Романова. Первая и любимая супруга царя Ивана Грозного, на которой он женится в 17-летнем возрасте. Царица родила царю шестерых детей, в том числе будущего царя Федора Иоанновича, славилась благочестием, а потом, по слухам, была отравлена. Кстати, современные исследования останков подтверждают, что так оно и было.

– А, глядишь, была стервой, подольше бы пожила, – голосит Битягов…

– Речь в данном случае о другом, Битягов, обращаю ваше внимание на то, что, как ни мало Анастасия Романова была царицей, ее роль в дальнейшей российской истории окажется очень велика. Именно Михаила Романова, ее внучатого племянника, в 1613 году изберут на царство. Это случайность? В истории не бывает случайностей, бывают скрытые закономерности. Они говорят нам о том, что клан Романовых был чрезвычайно влиятелен на политической арене конца XVI века. Романовы попали на российский престол через покои царицы Анастасии. Это о роли женщины в истории. Правда, счастливых судеб у цариц не было.

Делаю паузу.

– Это вы специально такой пример привели, – говорит Андрюша. – Не всех же их отравили.

– Не всех. Только некоторых. Вот портрет второй: Мария Нагая. Последняя, шестая жена царя Ивана Грозного. По церковным законам того времени это невозможно. Этот брак никогда официально не признается церковью, на обряде даже не присутствуют церковные чины, поэтому сын Марии, Дмитрий, считается незаконнорожденным, что не мешает Нагой пользоваться всеми привилегиями царицы. После смерти мужа ее удаляют в Углич, где и совершается трагедия, связанная с ее сыном, который то ли был убит, то ли погиб в результате несчастного случая во время игры в тычки. Сразу возникает вопрос: если сын незаконнорожденный, к чему его так сильно опасаться и убивать? Вовсе незачем. Марию обвиняют в недосмотре и постригают в монахини. Так или иначе, но как только на арене появляется Лжедмитрий Первый, роль Нагой резко возрастает. Ее тайно вызывает ночью в Новодевичий монастырь Борис Годунов и допрашивает, ее ли сын Лжедмитрий. «Не знаю», – говорит она, и это мудрый ответ. Когда Лжедмитрий оказывается в Москве, она может опознать или не опознать в нем сына. Но есть ли у нее выбор? Нет выбора. Она признает, что Григорий Отрепьев является чудесным образом спасенным Дмитрием Ивановичем.

Я замечаю, что Зоечка задумалась и посмотрела в окно.

– А теперь вопрос к Зое Капташ: как бы поступила она на месте Марии Нагой?