Анатолий Шуклецов - Амурная игра

Сотрудники геологической партии живо прониклись заботами новенького. Эпизодически выводили по разным адресам, чаще в подгородный частный сектор, Олюшкой наотрез забракованный. Приятно сострадать ближнему в бедствии, от которого сам избавлен. Наиболее деятельно сопереживала внимательная до мужчин Светлана Ровская, вначале замужества изведавшая краткую бездомность. Не ужившись в семье её родителей, они с Ровским сбежали в дачный домик, где платой за проживание вменялась охрана коллективного сада. Колманский посулил Шатрову малосемейку в девятиэтажном общежитии главка, но то было хвастовство мнимыми связями. Реальней казалось нескорое вселение в инвентарное жильё с частичными удобствами. Разумеется, после реляции начальника: специалист компетентный, экспедиции необходимый.

Любовь вызывают ядовитые микробы. В геохимическом отряде незримо витали bacillus eroticus, эротические сексоны. Амурная зараза исходила от сексуально целенаправленного начальника. Велико развращение человеков, клиника похотей весьма прихотлива. Один грезит о сексе с беременными на большом сроке, третий выискивает девиц косоглазых, пятый мечтает о свирепой госпоже с густой волосатостью, шестого влекут тёмные соски и шоколадные половые губы, как знак необычайно страстных. Половой провокатор Колманский смущал сознание сослуживцев развратными разговорами. Животные спариваются в краткий период течки, умеренные в совокуплении; похотливые как клитор народы круглый год трутся и прутся, тараканятся на каждом диване. Довольствуясь законной супругой, в неё извергаешь двадцать пять литров спермы. На новой партнёрше расход эякулята значительно возрастает. Плотность секса в жизни Колманского была запредельной, его изнурили и рано состарили бабы, не знающая меры похотливость.

Шеф презирал соратниц по блуду, цинично осмеивал их: «Пантонелла Кузьминична неуёмная егоза в постели. Титьки бархатные, а зад чугунный. Фильдеперсовые трусы с начёсом…» Секс и работа неразделимы, ему всегда было кого и что вспомнить. Позвонила ему давняя любовница, и Дон Жуан и Донна Жуанитта премило развлеклись, не покидая гаража. Колманский не скупился на фантазийные непристойности. Ехидно обличал физические изъяны сотрудниц, отказавших ему в сексуальном домогательстве. В осенние заезды на Хвоинку он изумил Шатрова растленностью уральцев; впору писать конспект «Секс для начинающих пользователей». Ровскую шеф неотступно бомбардировал любовью, дифирамбами туманя голову: «Зазорно с ангельской красотой вашей служить на окладе». Заглазно же бессовестно срамил: «Зад и ляжки, бесспорно, музейные; в плечах широковата, персями мелка…» Евреи обожают полногрудых. «Чтобы приносить удовольствие и пользу, женские груди должны быть достаточно большими, – резонно соглашался Шатров; обычная тема мужского суесловия. – На одну лечь, второй накрыться!..»

Осенью они работали в окрестностях Хвоинки, пока не установился снежный покров. Врачи непоправимые ошибки вскроют и закапывают, геологи свои откапывают. Колманский нанял в ближайшем автохозяйстве бульдозер на расчистку профилей и механический канавокопатель. До ноябрьских праздников они документировали и опробовали нарытые канавы. Всей полевой работой занимался, собственно, геолог Шатров в паре с любознательным рабочим Угловым, мечтающим поступить в горный институт. Из кружка юных геологов, он допёк нового инженера бескрайней пытливостью. «Когда я писал диссертацию на эту тему, ты – спорящий со мною, был живчиком в папином яйце! – чертыхался Шатров, постигая сложное строение исследуемого массива. – Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Я больше забыл, чем ты знаешь!..»

Озабоченно походив у костра и канавы, распорядившись, Колманский обыкновенно уезжал «готовить фронт работ и форсировать дробление и обработку проб в лаборатории»; самое медлительное звено разведочного процесса, его позитивный либо негативный результат. На данной производственной неурядице шеф еженедельно разыгрывал видимость такой деятельной занятости, что казался незаменимым. Вывезенные в тайгу геологи копошились в глубокой и длинной канаве, рулеткой промеряли её, рисуя днище и профиль, отбирая сотни геохимических и десятки пробирных проб по вскрытому разрезу, выколачивая из стенок представительные образцы горных пород. Лили затяжные холодные осенние дожди, сыпал с неба влажный снежок. Вылезали из канавы мокрые и заляпанные грязью как подорожники с обочины. На постой в деревню возвращались иззябшие и усталые, пропахшие смолистым дымом костра. После ужина Шатров до полуночи просиживал в натопленной избе за раскладным походным столом. Приводил в порядок пикетажки, маркировал образцы, заполнял журналы опробования и ведомости на отправку проб.