Анатолий Шуклецов - Амурная игра

При совместном проживании обозначился святой пиетет к деньгам. Банкноты славно возбуждают женщин, резонёрствовал Колманский, ваши доллары, фунты и кроны для неё эрогенные зоны. Недержание денег страшней недержания мочи. Любовь к ним должна быть взаимной! Прибыв с технической миссией в Улан-Батор, он на листе ватмана нарисовал схему лелеемой мечты. Наконец, зарабатывая вдвое, тугрики и депонированные рублики, Колманский утешался, вымарывая комплектующие мнимого автомобиля, оценив соразмерно валовой стоимости. Чертёж наглядно изобличал неоплаченные узлы и детали. Капитальный гараж, бензин и дефицитные при социализме запасные части шеф обналичил на третьем году загранкомандировки.

– Анатолий Юрьевич, вам следует сменить тридцать три процента алиментов на двадцать пять. – Всерьёз он или шутит, адресовался Колманский к работающему Шатрову. Кидал прочтённую газету, кряхтя, садился на скрипучей раскладушке. Рукой тянулся к чурбану за папиросой. – Вы обмозгуйте мою идею.

Речь велась об алиментах Шатрова на двоих детей. Начальника уязвляло полнейшее безразличие геолога к помесячным вычетам из зарплаты. Ведь независимо от суммы, денежным конфликтам свойственно усугубляться.

– Вернуться с повинною ко второй жене, – догадливо хмыкнул Шатров, – а казахстанской начать высылку переводов?

– Ну!.. Верно!.. Только отчего ко второй?.. – вздыбил ершистые брови изумлённый Колманский. – Вы что, никак трижды женаты были?! – живо заинтересовался он, ловя подчинённого на слове. – Одна в Казахстане тоскует? – зажал палец руки. – Другая жена на Северном Урале…

– Самая первая в Казани живёт, – не запираясь, сознался Шатров; слетит болток, так не воротишь.

– Ну и ну, юноша! Драгоценный вы мой брачный спринтер! – заклекотал на всю избу обрадованный Колманский. – Потешили старого еврея. Да у вас богатый сенсуальный опыт! Алименты и татарчонку шлёте?

– Аллах милостив, выкидышем обошлось…

Проживавшие с ними Углов и шофёр Афанасов с интересом внимали диалогу руководящих инженерно-технических работников. Редкостный грубиян, Афанасов сам был завзятый алиментщик на истечении срока. Надбавка полевого довольствия не облагается удержаниями, и ответчиков в геологии масса.

– Как долго вам, юноша, отсылать свои кровные? Кхе-кхе! – не унимался скуповатый Колманский. Финансовый перевес люб всякому семейному мужчине.

– Бездетность хуже, чем алименты! – Шатрова тяготил разговор. – В табели о рангах отец выше холостяка!..

В речах Колманского часто упоминалась Светлана Ровская, и не как подначальная сотрудница. Похоже, стареющий ловелас пленился злачной плотью геологини. Был несправедливо предвзят к её законному супругу.

– Вкусная баба, да босоте досталась!

– Винопийца, – участливо отзывался Шатров, – навек неисправимый?

– Э-ээ, фофан безработный! Брандахлыст!.. – брезгливо морщился Колманский, негодуя. – Деньги он зарабатывать не хочет. Матерь-геологию, дурундай, променял на автошколу. Могла бы составить партию выгоднее, во всех отношениях поприличней…

– Они так любили друг друга, что мусорное ведро выносили вместе, – пробовал заступиться рассудительный Шатров. – Любовь с яслей до гроба – краса и гордость их биографии!

– Не лю-бит она его!!! – сердито вскакивал взлохмаченный Колманский, жизнь посвятивший алчным влагалищам. – Да на сквозистый изумрудик неистово молиться! Благоговейно укутать в невесомые меха! Наша красавица ни одета, ни обихожена, в квартире бедлам, шурдабурда!.. Повсюду как перст одна, либо на кухне с тремя детьми.

– Вроде, двое при ней, «королевская парочка»?

– Двоих родила, одного приютила!..

– Драгоценный камень ставят в благородную оправу, в палантин из соболя и в шаль из чернобурки, – резонно соглашался Шатров. – Может, намеренно замарашкой держит, чтобы не увели. Вот выучится на шофера, принарядит и повезёт на самосвале в люди.

– На мою зарплату не далеко уедут. Бздех! блевота собачья! ютить твою мать!.. – Афанасов забористо выругался, харкнув в поддувало. Швырнул кочергу на поддон. – Хороша милка, да не нам кобылка! Без хорошего быка не бывает молока!..

– Деньги пока её мало заботят. Пятьсот рублей карманники выкрали, и не всплакнула! – как по личной утрате повздыхал Колманский. – Всё, в чём эта прелестница нуждается, – это любовь! Любовь и счастье для неё синонимы…

Кошелёк и женщину не выставляют напоказ. Не замечая того, шеф неустанно рекламировал любимую сотрудницу. Изредка бывая той осенью на базе экспедиции, Шатров исподволь приглядывался к единственной женщине их малочисленного отряда. Ровская ведала профсоюзными делами; составляя список на подарки детям сотрудников, подсела и к нему.