Александр Савин - Гуранская завалинка. Рассказы и стихи

Пораженная Нина произнесла: " Вы не поверите, но она мне тоже снилась, только я уже забыла …Просто удивительно, что мой сон увидел и нарисовал другой человек…» Александр удивленно покачал головой: «В это действительно трудно поверить…» Какое-то время они молча шли рядом, и Нина спросила:" А где вы остановились? Вы сами найдете дорогу?» Молодой художник мягко улыбнулся: " Я жил здесь раньше, после аварии были проблемы со здоровьем, и я переехал к родителям в Иркутск…»

На прощание Ниночка сказала: " Приятно было познакомиться! Я не догадалась сфотографировать… нашу собаку.» Александр спросил: " Вы есть в соцсетях? Я вам скину фото!»

Потом молодые люди долго переписывались, Ниночка была влюблена в него, но усилия воли-не давать перерасти этому чувству в более большое и высокое, ни к чему не приводили, Александр был женат. Чувство девушки было светлым, но невероятно грустным…

Вечерами она долго сидела перед копией той картины, которую подарил ей Александр. Ниночка грустно улыбалась, и не могла прогнать от себя наваждение, что есть какая-то неразгаданность, какая-то тайна, что-то хочет сказать эта нарисованная собака взглядом своих умных глаз…

Прошло еще несколько месяцев, переписка с Александром то затихала, то возобновлялась, и Ниночка уже не тешила себя надеждой на взаимность.

А однажды, одним седым морозным утром в лор-отделение, где она работала медсестрой, зашла знакомая-перевязочная медсестра из отделения хирургии, и с порога, поздравив со старым Новым Годом, на ходу крикнула: " Ты знала, что Мелехов, которому ты кровь сдавала, ну который на машине разбился, он же теперь знаменитый художник!»

Кошка отчаянно барахталась в клеенчатой сумке, стараясь выбраться. Старуха приоткрыла край сумки, высвобождая голову кошки. А она таращила огромные испуганные глаза, озираясь вокруг, но старуха надежно удерживала ее, поглядывая в окно автомобиля. «Рано, еще подальше,» – чуть слышно шептала она, поглаживая заскорузлыми желтыми пальцами серую шерстку кошки.

Далеко за городом, где начиналась лесополоса, старуха велела водителю притормозить. Автомобиль заехал на обочину, высокие заросли лебеды скрывали кусты акации, сильно, горько пахло полынью. Пассажирка приоткрыла дверцу и вместе с сумкой выбросила кошку в пыльную вялую траву. «Давай обратно,» – шумно выдохнула она, сильно хлопнув дверцей. Водитель усмехнулся, глянув на нее в зеркало заднего вида, но промолчал. А старуха за все время обратного пути щурила глаза и кривила губы, злобная радость распирала ее. Водитель всё поглядывал на нее, и стараясь избавиться от неприятной пассажирки, превышал скорость. «Э, не гони!» – один раз ткнула его пальцем в спину.

Возле дома, корячась, кое-как вылезла из машины, пряча деньги в карман мятой юбки. Водитель не взял с нее денег, хотя старуха настойчиво протягивала смятые купюры. «Ну и шут с тобой,» – пробормотала она и поплелась к подъезду. Ее соседка, одних с нею лет, кого-то искала, заглядывая за скамейки, кусты сирени, иногда подзывая свою пропажу: «Кис-кис-кис! Зайка, Зайка!..Где ты?..» Старуха кивнула на приветствие соседки: «Доброе, Катерина, доброе…» А мысленно шипела: «Ищи-свищи свою Зайку!»

Катерина уже в спину спросила: «Лизавета, ты не видела Зайку?» «Нет,» – не оборачиваясь ответила та…

Долго ковыряла ключом в замке непослушными пальцами, первым делом заварила чай, достала из пакетика белоснежный зефир, нарезала вареной колбаски. Включив телевизор, позавтракала. Вот и новости закончились, и ток-шоу после них было захватывающим, а мыслями Лизавета-Елизавета Максимовна возвращалась к несчастной кошке. «Вои и поделом вам!» – всё же упрямо твердила самой себе, подавив минутную жалость…

За несколько прошедших дней уже весь дом знал, что пропала серая кошка Зайка, любимица Екатерины Борисовны. Всем нравилась ласковая кошечка-за большие желто-золотистые глаза и грациозную походку, мягко ступая, она крючком изгибала хвост, словно задавала вопрос. Терпела ребятишек, их жаркие хватающие ручки; ласкалась, обтирая головой мужские брючины, оставляя серые волоски шерсти. С ней можно было поговорить, не отводя своих золотых глаз, она внимательно слушала, слегка водила ушами, и изредка коротко мыркала…

То и дело слышала Елизавета Максимовна, как к ее соседке Катерине подбегали ребята и говорили, что возле школы Зайки нет, и вроде похожую видели на дачной остановке, но она не откликнулась …Чтобы быть в курсе, Максимовна чаще стала выходить во двор, отмечая, кто что сказал или видел.