Владимир Колосков - Разгром. Часть 2

– Пусти, хозяин. Я больше не буду-у-у-у, – завыл драк, когда понял, что не только не совладать ему с пришельцем, а еще придется постараться, чтобы ракушечные ноги от него обратно в заводь унести.

– Выколоть бы тебе глаза за такие фокусы. Совсем обленился из воды смотреть. Я тебе что, пастушка или прачка, которых ты к себе золотыми кольцами заманиваешь? – Возмущению Ремли не было предела.

– Я больше не буду… – снова захлюпал драк. Подманивать жертвы ценными находками было излюбленным фокусом речных фейри.

– Тогда меч отдай! – потребовал Ремли выкуп.

– То разве меч? Морок для здешних дурех и дурней деревенских, – пробулькал, пуская фонтанчики воды изо рта и ушей, драк.

– Хоть что дай, – не унимался Ремли, – сокровищ каких.

– Откуда? Я ж не тролль, – отнекивался драк. – А хочешь, совет дам?

– С паршивого козла хоть глоток молока. Ладно, давай свой совет.

– Пойдешь по реке, выйдешь к мосту, под ним тролль живет. У него о злате и спросишь, коли кишка не подведет.

– Сегодня еще не подводила. – Ремли поддал драку хорошего пинка, отправляя фейри обратно в его глубинное логово. – Проваливай, жидкий! Развелось вас тут!

Ремли вышел на берег, отжал от воды штаны, оделся, подпоясался и влез обратно в сапоги. Он нашел заводь, где рябь была потише, и стал с берега разглядывать в зеркале вод свое отражение. Выглядел он молодцом. Одежа на нем была ладно скроена, хотя сильно обветшала. Зато сапоги сверкали на зависть: воловья шкура, а не лыковые обноски, да и пояс настоящий, кожаный – не дело такому доброму парню по-крестьянски веревкой опоясываться. В лесу не теплело; и как ни хороша была одежда, но против воды заговора на ней не было, и на ветру стало Ремли прохладно.

– Поиздержался я в дороге, – вздохнул он, ощупывая свою кожу, висящую на костях. – Диву даюсь, откуда в таком скелете сил драка из воды вытащить. Жареного кабанчика бы сейчас, жирку набрать, чтоб под каждым сквозняком не дрогнуть.

Но кабанчика – ни жареного, ни вяленого, ни сырого, ни живого – поблизости не было, и, вздрогнув от холода, он поплелся дальше, стараясь не отходить далеко от реки. Драк обмолвился про тролля. Да ладно! Тролль? Это звучало сказочно. После странной могилы под скалой, драка и речного морока еще и тролль? А почему нет?

Ремли добрался до моста в сумерках, а ночью всякая нечистая тварь сильнее, как он знал еще сызмальства. Не трогать бы в темноте старого моста. Темень под замшелым сводом манила Ремли зовом загадок и тайны, золото тусклым блеском зажглось в его воображении – в том его месте, где сходятся на азартном перекрестке дороги фантазии и алчности. Однако Ремли притушил огонь любопытства и воздержался второй раз подряд испытывать судьбу в схватке с нечистью. Он храбро прошел мимо возможного логова тролля и решительно взобрался на мост по откосу. Бесспорно, крутой склон он одолел очень храбро и решительно, но не очень ловко. Несколько камней под его ногами скатились вниз, шлепнулись о камни на берегу и громким стуком и всплесками разбудили тролля.

Ремли задумчиво стоял на мосту, когда услышал внизу шевеление большого зверя. Мост задрожал у Ремли под ногами, когда тролль, выбираясь из убежища, зацепил головой свод.

«Недолго стоять мосту, если он каждый раз будет так об него биться», – подумал Ремли, глядя на лапищу, которая вынырнула из-под моста и опустилась на невысокий, поросший мхом парапет.

За лапой из-под моста появилась голова. Тролль нашел подслеповатыми глазами фигуру стоящего на мосту Ремли и спросил:

– Кто тревожит Уррага, тролля моста?

Ремли опешил. Голове надо было что-то ответить. Говорить правду – верный выход из любой непонятной ситуации, конечно, если нет подходящей лжи или другого верного способа.

– Ремли тревожит. Что надо, зеленый? – ответил Ремли, на всякий случай отходя к противоположной от тролля стороне моста, ближе к другому спасительному откосу.

– Мне надо лишь малость, – отозвался Урраг, – убивать всех, кто тревожит, кто нарушает покой, кто золото ищет, кто дерзок и резок, у кого лошади подкованы и тележные оси скрипят, кто свистит не по делу или пьяные песни горланит, – ответил Урраг. – Тебя в кулаке раздавить или голову сплющить? – уточнил вслед за тем тролль, распрямившись на ногах так, что парапет доставал ему до груди. – Могу в реке утопить, если смиренно попросишь, притом от крика и вопля воздержишься, плакать и молиться не станешь, – добавил он, расправляя в стороны длиннющие лапы так, что они перекрыли Ремли путь с моста.