Юлия Добровольская - Мужчины и женщина

Он выглядел вполне спокойным, только краска с лица сошла не полностью – щёки алели маками.

– Ну-ну. Не смущайся, мы же взрослые люди. – Я обхватила его рукой. – Единственное, чего мне жаль… Мне жаль, что такая бесценная вещь как совершенство и красота человеческого тела вот так вот разменивается на всякие низменные нужды. Ты же согласен со мной, что человеческое тело прекрасно, и им можно любоваться, как любуешься, скажем, морем, горами, закатом, рассветом… Правда?

– Ну… наверное… да.

Я снова подняла на него лицо:

– Так ты не уверен? – Я не стала дожидаться ответа и сказала: – Садись-ка рядом. Сейчас что-нибудь поищем.

Егор придвинул стул.

Я положила руку ему на плечо. Он посмотрел на меня. Как только наши взгляды вошли в полный контакт, я очень осторожно сказала:

– Егор. Ты уже взрослый парень… – В его взгляде появился вопрос. – Ты превращаешься сейчас в мужчину. И я прекрасно понимаю, что с тобой происходит…

Он не отводил глаз, всё ещё не понимая, к чему это я. Очень хорошо!..

Я продолжила:

– Если тебе иногда нужно снять напряжение… – Смотрит внимательно, всё ещё не понял. – Делай это лучше с закрытыми глазами, чем, глядя на всё это… – Я кивнула на экран компьютера, который сейчас светился сиреневой луной над снежными вершинами в ожидании наших с Егором дальнейших распоряжений.

Мальчишка покраснел и опустил глаза.

– Я понимаю твоё смущение. – Я погладила его по затылку и легонько потрепала волосы. – Только знай: все мальчики и все девочки проходят через это… через взросление и через всякие вещи, которые кажутся непонятными… а иногда даже ужасными.

Егор молчал, но слушал. Он успокоился и ждал, что я скажу дальше.

– Я могла бы сказать тебе, что нужно сдерживаться… преодолевать себя… Да, конечно, нужно уметь владеть собой и своими желаниям. Но иногда… иногда можно дать себе слабину. И хорошо бы при этом понимать, осознавать, что ты даёшь себе слабину.

– Как это? – Спросил он, глядя в стол.

– Прежде, чем сделать что-то, чему ты не можешь противостоять, нужно спросить себя: «а я на самом деле не могу сдержаться? или всё же могу?» И если ты понимаешь, что не можешь… ну не можешь и всё тут… тогда сделай это. И сам себе скажи: «да, я сделаю это сейчас, потому что не могу сдержаться… потому что иначе меня разорвёт на кусочки. Я позволяю себе сейчас сделать это».

Я помолчала, продолжая легонько гладить затылок парня. Егор обдумывал сказанное. Он перевёл взгляд со стола на свои ладони, лежащие на коленях.

– Вот так, как с этим? – Он растопырил пятерни.

– Да. Именно так. – Я взяла его правую руку. – Смотри, два пальчика у тебя уцелели. А мы же начинали с одного!

Ногти на мизинце и безымянном были нетронутыми и приобретали нормальный вид.

– Ты ведь так же поступал: «эти пальцы хоть и нельзя, но, если невмоготу, то можно… а вот эти просто нельзя! ну ни за что нельзя!» – Я чмокнула один и другой. – Видишь, какой ты сильный!

Он вскинул на меня затуманенный взгляд.

Я улыбнулась и продолжила.

– Ладно! Давай-ка поищем… альтернативу тому, что мы только что видели… Ты знаешь значение этого слова?

Егор сложил руки на столе, как прилежный первоклассник, и, глядя в экран, сказал:

– Знаю. Это запасной вариант.

– Можно и так сказать.

Я набрала в поисковике несколько слов. В итоге нам удалось выйти на подборку репродукций с изображением человеческого тела в визуальных искусствах всех времён и народов.

Мой тинэйджер, я уверена, впервые занимался разглядыванием обнажённой натуры под таким углом и в подобного рода компании.

Мы пообсуждали стили и модные тенденции разных эпох, не обойдя вниманием и параметры «девяносто-шестьдесят-девяносто».

– Какие женщины тебе больше нравятся: у Рубенса и Кустодиева или, например, у Модильяни?

– Мне понравилась девочка на шаре.

– Правда? Мне она тоже очень нравится. – Я вернулась к картине Пикассо. – А что тебя в ней привлекает?

Я была и удивлена ответом, и рада ему в одинаковой степени.

– Она такая… хрупкая и беззащитная.

– Мой ты золотой! – Я прижала его голову к своей щеке. – Ты растёшь настоящим мужчиной. Могу позавидовать той, которую ты полюбишь… Или, может… ты уже влюблён? – Спросила я и поспешила добавить: – Ты прости, если я задаю нетактичный вопрос. Ты, конечно, можешь не отвечать на него.

– Да нет, ничего… Я же тоже вам сегодня задал нетактичный вопрос.

– Правда? Какой это? – Я сделала вид, что не поняла, о чём он.