Евгений Федоров - Большая зона. Книга 2. Ироническая проза

Дверь осторожно приоткрылась и в каюту протиснулся вначале малиновый чемодан, а затем вкралось и ОНО – чудо из японских эротических комиксов: сверху – девочка-подросток с глазами-плошками, волной каштановых волос, без носика и с кровавыми губками – бантиком! Зато, снизу! Снизу были секси-формы зрелой женщины-самки. Из-под короткого подобия юбчонки – две стройных, упитанных ножки, в ажурных – писк моды – чулках, со стрелками вверх, туда, где они, чулки, оканчиваются…

Друзья переглянулись, в недоумении:

– Вы к кому? Вы – провожающая? – встряхнулся от наваждения Касаткин.

– К вам! – заявило Чудо из комиксов и потупилось.

– Ко мне? – изумился Касаткин.

В это время его мозговой компьютер лихорадочно открутил: «ну, сколько ей? – ну, – восемнадцать, неужели, где-то капнул?… Тьфу ты, черт! Так мне же было только двенадцать! Пятый класс! Отпадает!».., Касаткин покашливал, это у него был знак затруднительного положения или волнения…

– Вот!, – шагнула девушка к столу и положила на стол бумажку.

Касаткин посмотрел, – вздох облегчения, – и передал бумагу Геннадию:

– Вот, посмотри, Геннадий Василич, каких девушек направляют нам кадры в отсутствие первого помощника! Валентина Карловна Андрулайтис направлена к нам официанткой! Сразу после учебы. – Да вы присядьте к столу, вы, наверное кушать хотите? – предложил старпом.

– А вы раньше в море ходили? Вы качку переносите? – начал хитрый подкоп Маркони.

– Нет, в море я еще не ходила, я только закончила «Театральное училище»…С папой ходила на Байкале рыбачить,… – начала объяснять Валя и, вдруг, заметила изумление на лицах мужчин.

– Как, – «Театральное»? Почему же вы не в театр пошли работать, а на море? – спросил Касаткин.

– Ой, забыла объяснить! «Театральное» – это так прозвали девчонки наше морское ПТУ. А еще они его «Таньковое» называют…

– ???, – ничего не понятно, – затеребил пшеничный ус Маркони. А «Танковое», почему? При чем здесь танки?

– Не танки, а Таньки! Почти половина девочек, приехавших в наше морское ПТУ со всех республик, – Таньки, Татьяны!

– Понятно! Ну, так мы можем сейчас легко проверить, примет ли вас море! Я налью вам пол-фужерчика водочки и брызну туда струйкой лимонада – получится шипучий коктейль «Белый медведь» и, если вы сможете потихоньку выпить этот морской элексир, – другим подносят гадость – морскую воду, – тогда можно считать вас моряком! – у Гены включился мозжечок, заработал инстинкт охотника.

– Я не знаю… Я могу попробовать.., – растерянно залепетало чадо.

Касаткин нахмурился: не по-протоколу в его каюте охмурять ПОП, да еще и спаивать их сходу. Несмотря на то, что, по негласным правилам, набирать на суда женщин поручили (некоторые дяди из серого дома) кадрам совместно с помполитами, работать-то с женщинами все равно приходится ему, старпому! И здесь должна быть четкая субординация! Чуть допустишь слабину и – всё пропало! Эти бестии тут же переходят на фамильярное «ты» и обсуждают каждое распоряжение. Получается колхоз!

За вежливую строгость и отвергнутые попытки близких отношений Касаткина на флоте прозвали «Офицер белой армии». Это прозвище ходило за ним с парохода на пароход, благодаря обмену информацией между судовыми женщинами. Иногда его повышали до «Офицера белой гвардии».

– Ну, так давайте поближе к столу! Я вам сейчас «шейку» лангуста нарежу, хвост, значит, – засуетился Гена, наливая водку в хрустальный фужер. – Вас как зовут?

– Валя. Валентина Карловна Андрулайтис. Мы – из прибайкальских литовцев. Туда сослали наших дедушку и бабушку в сороковом году. А в школе все называли меня «Мальвина», ведь папа у меня – Карл!, – Валя спокойно, маленькими глотками, не морщась, выпила водку, отвела генину руку с закуской, взяла его фужер с пивом, запила и подняла на Касаткина голубые глаза-блюдца:

– А сигарету можно? Мои закончились еще в поезде.. Ну, вот, папа у меня – Карл и судно – тоже – Карл! Интересное совпадение, правда?

– Наш человек!, – восхищенно прошептал Гена. – Пока боцман с плотником в городе, а ключи от свободных кают – у них, я, с твоего позволения, отведу Валю отдохнуть в свою каюту, к тебе же постоянно идут люди, а сам вернусь? – обратился Гена к Касаткину.

– Да, я очень устала. Я не спала всю ночь. В моем купе всю ночь дядечки пили водку и приставали ко мне с объятьями. – пожаловалась Валя.

– Ух, какие нехорошие дядечки! Пойдем, Валечка, я тебя уложу отдохнуть на диван в своей каюте, можешь там принять душ. Здесь тебя никто не обидит. А, если что, ты только скажи мне. Я был чемпион Киева по гребле. Среди юношей, правда. Но здесь еще кое-что осталось, смотри!, – он напряг рельефный мускул под рукавом футболки.