Дина Дар - Фадэра. Медитативное чтение

«Интересно, а ведь на их месте могла быть и я», – подумала Фадэра.

Забавно, девушка, которая приехала с далёкой Кубы, вооружённая для покорения строгого жюри лишь одной картиной. Первое, что ей сказали, едва она развернула картину фронтально: «Вы что? Издеваетесь?! Что это за сюжет: два старика сидят на скамейке и улыбаются?» И кто-то ещё более умный: «Я уже молчу про технику исполнения!» «Да, вы абсолютно правы! Абсолютно!» Между этим утвердительным кряканьем кто-то более адекватный вдруг спросил: «Первого персонажа я узнал, это Фидель Кастро. А другой?»

– Это Че Гевара.

И тут все смолкли.

– С чего вы взяли, что Че Гевара был бы именно таким стариком?

– А с чего вы взяли, что не таким?

И тогда по простоте душевной она сказала: «Если вам не нравится, я переделаю его на того, кто для вас является таким».

Вышла. Ожидание. Вы приняты. Другим: «До свидания, до следующего года». Ничего не объясняли, почему они меня выбрали?! Я думала: «Наверное, за талант, за оригинальность и южную самобытность». Мама не врала, когда говорила, что ей очень нравится, как я рисую собак у соседей на заборе. Только потом мне объяснили, что меня взяли исключительно за то, что я послушная. Дословно: «Такая девушка будет очень востребована у людей, потому что она следует их желаниям, а желание заказчика – закон для художника». Когда Фадэра вглядывалась в прошлое, ясным для неё оставалось лишь одно: она никогда не исправила бы картину и не будет исправлять ее сейчас и в будущем. Чувство художника – вот что для неё было законом. Всё её творческое бытие представилось как Мёртвое море – на него она смотрела с балкона, в котором не тонут лишь соль и туристы!

Она заглянула в пачку сигарет. Закончились…Фадэра даже не успеларасстроиться поэтому поводу, как с треском на балкон ворвалась Хорха и в приказном тоне сказала:

– Дай закурить!

Смяв пачку сигарет и кинув на кафельный пол, она показала Хорхе, что надеяться ей не на что.

– Ещё три часа дня, а ты уже похожа на человека с двенадцатичасовой рабочей одышкой. Что случилось?

Хорха, пропустив вопрос мимо ушей, в то же мгновение достала свою табачную заначку из щели дверного косяка. Расправив резким движением залежалое добро, она впихнула в свой рот сигарету, будто кинув бревно в печь, и подпалила свою первую затяжку. Она выпустила пар, нервно размахивая сигаретой, как, собственно, и кистью во время написания учебных художественных работ. В ней нарастало негодование. В такие моменты она походила на Гойю, гонимого призраками.

Вдруг из неё вырвалось: «Уроды!» Она говорила что-то скверное на своём родном ливийском языке, а затем прибавила: «Да что они понимают, галеристы хреновы!» Потом обернулась к Фадэре и с вызовом произнесла: «Я тебе сейчас покажу!» Через мгновение Хорха появилась с холстом метр на метр.

– Видишь?!

– Вопрос, конечно, провокационный. Знаешь, когда как, иногда мне…

Хорха перебила саркастические рассуждение.

– Фадэра, перестань! Это самая лучшая моя работа! Ну что им могло не понравиться в ней?!

Фадэра присела на корточки, чтобы рассмотреть картину внимательнее. Действительно, что их смущало? В этой работе всё понятно: с левой стороны нарисован красный треугольник, с правой – синий квадрат, а в центре композиции – зелёная груша. Пока Фадэра разглядывала картину, Хорха добавила:

– Название «Жена и Муж делят совместно нажитое имущество». Чистейший концептуализм.

Фадэ подумала: «Концептуализм, угу… чистейший идиотизм. Конечно, художники – народ сумасшедший, но сумасшествие – болезнь недоказуемая, а в этом полотне налицо хронический художественный насморк».

– Ну, как тебе? – прервала мысль Хорха.

– Ты хочешь услышать мой вердикт? Хорха, мы с тобой работаем в разных жанрах, и я не вправе говорить о том, чего не понимаю и не уверена, что хочу понять.

– Что бы ты исправила в картине? Мне интересно твоё мнение. Говори смело, я приму это к сведению.

Фадэра помолчала, затем начала говорить:

– На твоём бы месте я бы исправила фон с бежевого на песочный, так лучше заиграют краски и фигуры будут выглядеть объёмнее, добавь ещё сюжетных предметов – в этом я тебе не помощник, но так композиция будет понятнее.

Фадэра отвела глаза от полотна и взглянула на Хорху, та резко затянулась и на выдохе с дымом произнесла:

– Ты хочешь сказать, что я плохой художник?!

Фадэра опешила от такого поворота событий.

– Хорха, неужели ты меня сейчас не слышала?! – она подошла и приобняла её за плечо. – Не знаю, что от тебя хотели владельцы галереи, но картина чудесная, если ты, конечно, в неё веришь, как в самую лучшую.