Олег Молоканов - Орех. Роман

В лаборатории новенького уже не было. «Семен Ефимович, а спектрометр-то опять фурычит! – огорошил его прямо на входе Овечкин-Портнов. – Глядите, вот!» Кац подошел к прибору, и действительно: тот как раз делал анализ по содержанию титана в болванке, только что принесенной из цеха обработки. «И хоть бы хны!» – добавил Овечкин-Портнов, наблюдая за боссом.

– А я повторяю: дело тут не в приборе и не в том, что Андрей якобы не знает, как на нем работать. Наверное, что-то в этом твоем орехе содержится, что вырубает спектрометр. Может, еще раз попробуем? – вмешался Вовка со своего места.

– Нет уж, – сказал Кац. – Мне хоть и интересно, но я же не мудило, чтобы дорогим оборудованием рисковать. По шапке-то в результате мне дадут!

– Да, пожалуй, – кивнул Вован. – Ладно, придумаем что-нибудь. Ты куда его дел, кстати?

– Да у меня в столе лежит. Понадобится – скажи.

– Понял.

Остаток дня прошел спокойно и без происшествий. Занявшись своими непосредственными обязанностями, Кац напрочь забыл об орехе, и только без чего-то пять, когда коллектив засобирался по домам, открыл ящик стола, чтобы убрать туда степлер. Орех лежал на месте, опять изменив цвет – на малиновый, даже более насыщенный, нежели был с утра. Кац потрогал его пальцем – опять горячий. «Ах ты сволочь! – подумал он. Ну и лежи тут, хоть расплавься». Непонятный гнев опять обуял Семена Ефимовича. Он хотел было выкинуть орех в мусорное ведро, чтобы уборщица, когда придет, отнесла его вместе с остальным мусором в большой контейнер, который дежурный грузовик ежедневно увозит с территории «Салюта» на свалку – и в деле была бы поставлена точка. Но профессиональный интерес – «Из чего же он сделан?» – взял-таки верх. «Хер с ним, пока оставлю, посмотрим, что будет утром». С такими вот мыслями начлаб запер на ключ лабораторию и направился к стоянке. Сегодня вечером он твердо решил сделать то, что не получилось вчера – а именно повесить на кухне недавно купленные алюминиевые жалюзи. Ольга его уже несколько дней пилила: товар, мол, лежит без применения, а как раз сейчас, когда солнце садится поздно, жалюзи чрезвычайно нужны ей во время готовки. Пока он вспоминал, где у него дома лежит дрель, на балконе или под сиденьем кухонного уголка, на глаза показался «пижон», скучающий по хозяину в том самом углу стоянки, откуда неудобный выезд. И по мере того как Кац приближался к своему постаревшему служке, готовому доставить его домой, внутри у него безотчетно росло какое-то недоброе чувство. Кац пикнул пультом сигнализации, чтобы разблокировать замки, и взялся рукой за ручку двери. Ручка настолько раскалилась от жары, что трогать ее было больно. «Да-а, а внутри-то, поди, вообще…» – успел подумать он, открывая дверь. Но додумать не успел, так как заглянул внутрь и опешил: на пассажирском сиденье лежал… орех. У Семена Ефимовича даже задрожали руки. Он четко помнил, что перед тем как запереть комнату, оставил орех в столе. И что в сухом остатке? Он здесь, и орех тоже здесь – теледепортировавшийся из только что закрытой лаборатории! Семен Ефимович просто рассвирепел. Он открыл правую дверь, что ближе к ореху, и собрался смахнуть его рукой на асфальт. Но орех был малинового цвета, раскаленный и грозил подарить ожог. Тогда Кац вытолкал его наружу дном своей сумки: орех выпал наружу. Кац закрыл дверь и осмотрел сиденье из синтетической кожи, где лежал орех, проверяя, не испорчено ли оно от высокой температуры. Странно, но на нем отсутствовали даже малейшие признаки ущерба.

Чертовщина какая-то, размышлял Семен Ефимович по дороге домой. Как он опять оказался в машине? И почему сиденье цело? Значит, он обжигает только меня? А Вован? Кац вспомнил, что утром Вовка Карпов взял в руку орех и сказал, что он горячий. Нет, это не версия… Мысли путались и не доходили до логического завершения.

– Что это ты такой взвинченный? – встретила его на пороге вопросом Ольга Валентиновна.

Кац сообразил, что он дома, но как приехал и как поднялся на свой этаж – можно сказать, не заметил.

– Я взвинченный?

Кац подошел поближе к зеркальному шкафу-купе в прихожей и взглянул на себя. Внешность как внешность, только глаза бегают.

– На работе что-нибудь не то?

– Да нет, все нормально. Утром новенького смотрел, а так больше ничего.

– И что новенький?

– Подкованный малый. Но разговаривать – одно дело, а как он в работе – посмотрим.

– Значит, взял его?

– Да, сказал, пусть оформляется в кадрах и выходит.