Сергей Усков - Звезда услады

На следующий день Егор принес домой рулон искусившего его неведомого материала. Для определения назначения принесенной вещи состоялся семейный совет, комиссия по производственному слогу: теща – председатель, жена – секретарь, сам Егор выступал с челобитной относительно добытого добра.

Егор и детей подключил к обстоятельному анализу чудного материала: старшому Димке велел перевести на русский язык надпись на ярлыке. Сынок Димка оказался не в зуб ногой ни в зуб ногой в иностранной грамоте, а по школьной программе должен уже калякать по-заморскому. Ан нет, хотя и школа-то вроде как с уклоном на углубленное изучение иностранных языков. За нерадивую учебу грозился Егор ужесточить жизнь сынуле, лоботрясу и бездельнику.

Дочка Лена только и разобрала, что надпись на финском языке. Деткам не было сказано об истинном происхождении этой вещицы. Купили списанный неликвид, дескать… Толковали Егор, жена и теща, толковали и порешили – это линолеум Раз так, устлали им пол в квартире, сначала для пробы в спальных покоях хозяина и хозяйки.

– Красота! – Радовался Егор, любуясь чудесно преображенным полом.

– Красота! – Вторила жена, и она знала толк в прикладном искусстве.

– Прелесть! – Умилилась теща, когда её пригласили на смотрины.

Одни детки не радовались: не доросли до таких особенных чувств, в редкой смеси возросшей собственной значимости, удальства, ловкости и предприимчивости. Пострелу Димке все бы бегать днями напролет по двору за футбольным мячом, в перерывах из рогатки пулять по воробьям, голубям и дворовым псинам, да тройки и четвёрки, с колами и двойками вперемежку из школы таскать.

Меньшой же дочке, непоседе Ленке, из-за кустов шпионить за братцем и нестись во весь опор домой, чтобы донести до мамки и папки безрадостные вести: Димка-де окно разбил, соседскую девчонку за косы надергал, через форточку на кухне подбросил дохлую крысу прямиком в кастрюлю с супом, которым Октябрина Спартаковна собралась попотчевать Тимура Гамлетовича.

Страшной ябедой росла Ленка, лучший командир лучшей октябрятской звездочки в школе, и доставалась ей порядком от пострела Димки, но с характером была девчонка – от дела своего общественно-воспитательного не отступала. Отчаянно и храбро билась за моральный облик братца, которого в комсомол могут и не принять, а значит, пятно несоответствия марксистко-ленинского мировоззрения плюхнется и на неё. В школе она училась хорошо: четверки пятерки алели в дневнике, за что Егор её хвалил, а сынка, балбеса, оплеухой награждал.

После того, как пол в спальне Егора стал диковиннее декораций к арабским сказкам, довелось ему побывать на приеме у директора завода. Как зашел Егор в кабинет – обомлел, прямо-таки оторопь взяла. Со стен глаз не отрывает. Денис Сергеевич прекрасно знал Егора, причисленного к авангарду завода, постоянного победителя соцсоревнования, потому спросил слегка удивленно: «Плохо выглядишь, Егор Тимофеевич. Нездоровится?» – «Хуже!» – сказал про себя Егор…

С работы пришел, с порога бранить жену стал. Изрядно поругал: «Столько живешь, дуреха, а обои от линолеума отличить не можешь! Еще фыркаешь, ходишь: я, мол, такая уж молодчина, не тебе ровня. Сама-то, ну точно как засранка. Эх, и глупые же вы бабы. Как это из-за вас некоторые чудаки голову кладут на плаху, стреляются, из окон выпрыгивают?! Драть вас надо как сидорову козу берёзовым веником! Да почаще! Одно расстройство с вами. Знаешь ли ты, что у Дениса Сергеевича то, что у нас стало линолеумом, на стены наклеено?» Жена, было, вякнула в оправдание. Егор сердито топнул ногой и пригрозил пока пальцем.

Обидно Егору, что вещь не по назначению использовал, ровно простофиля какой. Одно утишило горе несказанное: немного «линолеума» осталось. Этими остатками обклеили гостиную и спальню.

Вышел Егор из квартиры и зашел вновь эдаким сиятельным гостем. Глянул на стены, пол – похвалил хозяев, себя то есть, за тонкий вкус, за радение об уюте родного очага. И уже сам Егор, какой есть, пустился в пляс от неуемной радости. «Хе-хе-хе! Ха-ха-ха! – потешался Егор. – У меня апартаменты почище директорских! Хе-хе! Меня голыми руками не возьмешь!»

Как-то пригласил Егор в дом свой товарищей по работе, в великий праздник ПЯТНИЦА, питница и блудница. Пришли они, внимательно рассмотрели убранство квартиры, с уважением сказали: «Ну, могешь ты, Егорша, красоту делать! Обои, где такие министерские достал?» Уклонился Егор от прямого ответа, говорил вскользь, дескать, за большие деньги куплены при содействии козырных знакомых.