Эдуард Диа Диникин - Московский психопат

– Почему же? Я вышел покурить. Иди, тебя-то тоже пропустят свободно. Я. к тому же, почему здесь – не хочу, чтобы меня попросили что-нибудь сделать, будет неудобно отказываться.

– Тогда я тоже, пожалуй, покурю. А что сделать?

– Да что угодно. Мусор вынести, если есть. На сцене что-нибудь поставить, на входе постоять….

– Вход платный, конечно?

– Да, но своих так запускают. И специальных гостей. И прессу, конечно.

– Деньги на входе берут?

– Нет, как всегда – в холле. Там билеты продают. Все чин чинарем, как положено.

– А что за гости ожидаются?

– Черт его знает. Вить, кто должен быть, не знаешь? – обратился он к подошедшему парню.

– В смысле?

– Ну, из гостей?

– Не знаю.

– В общем, – сказал Рома, – всяких может подвалить немеренно. Дерюгин сейчас в истэблишмэнт рвется, так что состав может быть очень разнородным. От фашистских литераторов и художников, до либералов самого грязного пошиба. Летов может быть.

– Летов разве в Москве? – удивился я.

– Нет его в Москве. У него вообще запой, – сказал Витя. – Такой, в смысле, запой, – он щелкнул пальцем по горлу.

– Значит, я ошибся, – сказал Рома. – Милонов точно будет. Это понятно.

– А может, и не будет, – предположил я, продолжая абсурдистику, переходящую во фрикаделику.

– Может, и не будет, – согласился Роман.

– Лекция про что, вообще? – спросил я.

– Про Кали-югу, – сказал Витя….

На входе в помещение двое негостеприимного, спортивного вида ребят преградили мне дорогу. Я недоуменно посмотрел на них. Ни я, ни они не успели ничего сказать, как из глубины надвинулось что-то большое и пробасило:

– Здорово!

Казалось, стальные клещи сжали мою правую ладонь. Теперь дня два будет болеть, подумалось мне. Слава богу, что с завтрашнего дня я порно-звезда. В успехе своей кино-карьеры я не сомневался.

– Привет, – сказал я.

– На вечер пришел? – спросил меня Цемент, двухметровый культурист.

– Да.

– Друг, слышь, – почти умоляюще скривил свои лицевые, разработанные хуже всего, мышцы, Цемент. – Постой на входе, а? А то напряг вообще….

– А что делать-то надо?

– С шести до полседьмого запускать народ. Человек по десять, а потом по пять. Начало в семь будет, видимо.

– Не в полседьмого?

– Нет, наверное. Народу много будет, больше, чем рассчитывали.

– Понятно. А мне-то место останется?

– Специально для тебя оставлю, – неуклюже, но искренне улыбнулся Цемент.

– Ладно, постою, – внутренне чертыхаясь, согласился я.

– Хорошо, – обрадовался Цемент. – Вот познакомься, – он указал на ребят, тех самых, которые ранее преградили мне дорогу. – Коля и Толя. Они бы и сами без проблем справились, но они не всех знают.

Я разделся в гардеробе. Заглянул в зал. Он уже был достаточно полон. Да, это успех. Дерюгин явно на подъеме. Столько людей на лекции философа-традиционалиста. И ведь не презентация книги, наливать никто не будет.

Я вернулся к входу. Люди шли непрерывным потоком. В шесть появился Эрнст Милонов. Полседьмого мы окончательно перекрыли вход, сделав исключение для мужчины в большой песцовой шапке.

– Все-все, мужчина, – преградил ему путь Коля, – зал уже забит, люди в коридоре стоят, мест нет.

– Я… – удивленно начал тот, но Коля протестующе замотал головой, тем не менее, мужчина закончил, – я по приглашению.

– Мы уже и по приглашению не пускаем.

– Я Кондратенко, – заявил мужчина. И столько в его голосе было удивленного негодования, что Коля посмотрел на меня.

– Кондратенко? Проходите, – сказал я. Мужчина сделал шаг и тут я решил подстраховаться. Эта шапка меня сбивала. – А откуда вы?

– Откуда? – повторил за мной Коля, вновь преграждая дорогу мужчине.

– Из «Завтрашних дней», – с еще более удивленным негодованием сказал Кондратенко. Некий футуризм, прозвучавший в ответе, как нельзя подходил к музею Маяковского.

– Проходите.

Я знал, что у Дерюгина целая полоса в «Завтрашних днях».

– Там уже стол убрали, – сообщил, откуда-то возвратившийся Толя. В отличие от меня, Коля понял, о каком столе идет речь сразу. Он кивнул и приоткрыл входную дверь, за которой толпились неудачники, не успевшие вовремя купить билет на лекцию. Коля сообщил им, что пропустит еще десять человек – он посмотрел на Толю, тот кивнул и скрестил на груди руки, делая знак «все» – а также, что билет стоит двадцать пять тысяч рублей. Готовьте деньги без сдачи, добавил он. Через минуту у него в руках была пачка денег.

– Пить будешь? – поинтересовался Коля, пересчитывая деньги.