Роман и Новелла Завязкины - Живой камень. /СНЫ/

Её другу Алексу, преподу танкового вуза поступить, проучить и распределить меня в ГДР, ЧССР или ПНР было, конечно, плёвым делом. И несбыточной мечтой!

Ибо склонность к пофиизму уже мешала патлатому оболтусу в пиленом суперрайфуле стать послушным искателем чужого, пусть даже и материнского счастья.

И на отцовско е пианино /рояль купил как от нас свалил/ крохотный кувшинчик с бабёнкой «а ля Рубенс» залетел из комиссионки, куда мы с маманей зашли после военкомата, где она пробила мне военник с волшебной статьёй «семь б».

Не зря бросил я школу, не зря бился с Алексом! Гимнаст, педант и полковник, а проще говоря – примороженный хмырь, ушибленный на субординации, слинял, как только, так сразу. Его наследство —турник и расписанные золотыми звёздами стены нашего толчка – тоже не пригодилось.

Я отправился странствовать. Правда, не один и не сразу. Братец март подогнал попутчицу.

Двое суток сопливый ученик токаря и хипповая нормировщица Саня врастали друг в друга у тёть Любы на хате и вросли! Испытания не заставили себя ждать.

Сначала мазер вломилась на бабкину хату с ранья и вышвырнула нас на улицу. Это было что-то! А вечером того же дня бывший Санькин кадр, выпускник кулинарного ПТУ, чуть не зарезал меня после танцев в ДК Дзержинского.

Выручили совковая лопата и БКД – боевая комсомольская дружина в лице легендарного Гены Гребакова. Пока я в подворотне отмахивался лопатой от трёх придурков с кухонным ножом, Саха через проходняк сгоняла в ДК, упала Гребаку в ноги и взмолилась о помощи.

Разбитая девичья губа произвела на вождя дружинников нужное впечатление, он поспешил и успел. А мы с Саней устало поплелись на ближайшую колонку чистить пёрышки.

Шёл снег. Звёзды за храбрость сыпались как из ведра. Смыв кровь и косметику, бывшая товарка по пионерлагерю /подпольная кличка Дылда/ приложила к моему подбитому глазу пригоршню холода и, не слишком тревожа рассечёную губу, изрекла:

– Ивы, сяем, – что означало «Держи, сядем».

Мы сели и при свете верного друга всех влюблённых прикинули нал. Рубль двадцать. Три дня жизни, если не жрать!

Дома ждут те, кого хочется видеть меньше всего, около Санькиного наверняка пасётся мстительный кулинар.

– Погнали на хату?

– Погнали!

Вытекаем на Брод, обламываемся с мотором, пилим «вручную».

Ключа под ковриком нет! Мать лишила доверия. Цепляю в дровнике топор, отжимаю дверь, застилаем старинный письменный стол /он не скрипит/ и под кучей барахла вырубаемся. Перед сном успеваю сообразить, что за прогулы уволят по статье. Зря послушал маманю и устроился на «Электроприбор»? Так ведь Сашка оказалась в моём цеху нормировщицей!

С завода меня действительно выперли, но в проходной я узрел цирковую афишу с бумажкой «Срочно требуются!», потратил единственный рубль на мотор, слетал в цирк и устроился в иллюзионный аттракцион ассистентом.

А через пару недель с любимым микрометром попрощалась и Санька. Аттракцион отработал наш город, её взяли рабочей по уходу за животными.

Дюймовочка подала голос:

– Я ещё посплю?

– Конечно, солнце!

Ткни пальцем в небо – попадёшь в глаз, или Бедная Саня, вот как это называлось. Пятьдесят кур, три пары гусей, двадцать уток, шесть собак. Выходные отменяются! Всех помыть, покормить, опилки поменять, собак выгулять. С утра по полной, перед представленьем без кормёжки, на ночь без помывки. В работу «зарядить» зверьё в аппараты и принять с манежа.

Продукт?

Счастливое ржанье зрителей и затоптанные в секретах «питонцы»!

Иллюзия?!

Размалёванные ящики, оббитые изнутри полинялым бархатом, и близняшки-ассистентки без трусов. Шучу, конечно! Трусы, лифчики, два голубеньких ассистента, хозяйка по кличке Карабас-Барабас /рост 6 футов 2 дюйма, усы/, хозяйкина любовница Кара/ласкательно уменьшительное от Кармен/, алкаш клоун, офиенная по нашим понятиям зарплата – всё было ! Но фиг знает, чего не хватало!

Может, «боги» Союзгосцирка нагнали тоски смертной? Аттракцион «Космос» менял нас в Забайкальске после Америки. Оказывается, она существует!!!

Или немая девчонка из вьетнамской труппы, которая «обрывалась» под куполом без страховки? И я колотил в ладоши как ненормальный, правда, в одиночестве, зал не врубался.

Зато «космонавты» полоскались над сеткой, как навозные мухи и, – цирк ревел от восторга!

Впрочем, самое паршивое стряслось с Санькой. Она приглянулась Карабас-Барабасу. Я не парился, знал, Саха не подставит. Но Каре покатила измена – нам повелели сваливать. «Какое трудовое законадательство? Это цирк, голуба!»