Василий Лягоскин - Банкир. Книга четвертая - Большой Договор

– Вот к этому миру и испытывает, – понял Мастер общения, – и она, и все остальное ее… Гнездо.

Саша сейчас имел в виду английский парламент, где «джентльмены» с родословной, которая едва помещалась на десятках страницах геральдических книг, сейчас если и являли собой Разумных, то только ту их часть, что была представлена вампирами. Казалось, окажись рядом кто-то из тех, на кого изливались гневные тирады и желчь парламентариев, последние тут же вцепились бы им в горло…

– «Ну, и что ты так переживаешь, – участливо спросила Джесси, – мало ли злобствующих придурков ходит по белу свету… по мирам. И мужского, и женского пола…».

— Только вот за этой, – Мастер ткнул пальцем на экран, который опять заполнила собой физиономия «вампирши», – ходит по пятам офицер с ядерным чемоданчиком. И еще – меня возмущает, да просто бесит это самое «хайли лайкли»!

Он передразнил гнусавым голосом – так, по мнению Александра, должны были изъясняться на Общем британские аристократы: «С высокой степенью вероятности!».

– «И что в этом тебя возмущает? – Джесси не оставила попыток успокоить Основного Носителя, – как говорится, плюнь и разотри!».

— Возмущаюсь, как Мастер логических цепочек, – объяснил Александр, – пытаюсь поставить себя на место этой… этих… Вроде, цепочка начинает складываться; но, как только натыкается на это самое «хайли лайкли», так сразу не просто рвется – это звено по определению не может там находиться. Ну, не могут официальные лица так рассуждать. У них же со всем миром куча договоров заключено. Эх, если бы…

– «Что „если бы“, Саша?».

– Если бы Договора на Земле заключались бы так же, как в мире Ваалдам. Хотя… тогда в нашем мире очень скоро стало бы скучно, и просторно. Кругом вместо Разумных остались бы кучки пепла.

– «Сейчас мы в другом мире, и у нас хватает своих проблем, – резонно заметила помощница, – и в этом мире ты можешь быть уверен в Договорах, которые заключаешь».

– Главное, не забывать читать текст, забитый в Договор самым мелким шрифтом, – улыбнулся Глава, уже вернувший себе и обычную невозмутимость, и хорошее расположение духа, – и следить, чтобы эти Договора не противоречили нашему стратегическому плану. Кстати, Умник – в него надо внести изменения. Вернее, уточнения.

– «Какие?», – Умник был в постоянной готовности встать на защиту интересов Шефа.

– Сам слышал – понедельник это крайний срок, когда нам нужно вернуться домой; хотя бы на время. А лучше – с учетом пожеланий Наденьки – в воскресенье. Чтобы успеть на выборы. Интересно будет посмотреть, сколько избирателей увлекли своими пламенными речами участники сегодняшней потасовки в прямом эфире.

Он оторвал тонкий проводок маны от темно-зеленого листочка, в котором уже уверенно можно было распознать неотъемлемую часть кроны дуба черешчатого, и велел Умнику трансформировать стол вместе с компьютером в кровать.

– А комп преврати мне в подушку, – пошутил он, – может, какие-нибудь сны сладкие приснятся. Все – все спокойной ночи!

Умник выполнил приказ в одно мгновение; точнее было сказать – перевыполнил. Он еще и ответил на Сашину шутку, и на его пожелание, вытащив, скорее всего, из памяти Основного Носителя, совершенно невообразимую (для искусственного разума) фразу:

– «И тебя, Шеф, тем же концом, по тому же месту!».

Александр отвесил челюсть на уже сформированную подушку, и так и заснул, в предвкушении земных снов.

Утром Главе пришлось выдержать нешуточный бой с гномой. Он непроизвольно оттягивал выступление в рейд. Сначала был первый завтрак, потом тренировка, душ, и… второй завтрак, который оказался неприлично долгим. А все потому, что Александру пришлось выполнять свое ночное обещание – рассказывать об их героической схватке с драконом. Большую часть времени этого повествования трудился, конечно же Умник. Он успел отредактировать, и срежиссировать такой классный фильм, что его впору было выставлять на премию «Оскап».

– Единственная загвоздка, – усмехнулся Саша, когда эта идея пришла ему в голову, – будет в том, что все дружно номинируют его по разряду фантастических боевиков, а фильм-то самый что ни на есть документальный!

Таким его и воспринимали зрители, и актеры, купающиеся в волнах заслуженной славы. Кроме самого Шефа, конечно. Он сейчас никак не мог отредактировать другой сценарий – ту его часть, когда он будет отказывать Банке в ее законном желании попасть в родные края. Что бы не утверждала сорокалетняя гнома, в душе она была ребенком, который, к тому же, прежде никогда не ступал даже за порог гномьих пещер.