Константин Зарубин - Не люби меня осторожно. Рассказы и повести. 1999-2007

– Похоже на то, – ответил Сергей. – Или…

– В меня нет… как ты сказал?… пары, – сказал пожилой мужской голос. – Моя пара померла вчера вечером. Не выдержала чертовщины. Утром слегла, вечером кончилась. Шестьдесят лет было бабке. Здоровая была, как кобыла. Не упомню даже, когда последний раз болела… Може, годов пять назад простуда в ей была… Курить хочется, э-эххр, – говоривший прокашлялся и громко захрипел. Когда он заговорил снова, стало ясно, что ему не хватает воздуха. – Не дали лекарство взять, щенки… Я-то больной вдоль и поперёк. Астматик, почечник, слепой на один глаз. Рука правая болтается ещё с колхоза. А она-то здоровая была, как никто. Говорит мне: «Как же ты живёшь-то так, Колька? Всё ж в тебя болит. Дышать – и то нормально не можешь…» Заплакала даже, дурёха. Потом замолкла. Вчера замолкла. Потом слегла. И ни слова больше. Пока не померла, ни единого слова больше не сказала.

– А когда умерла, разговорилась, что ли? – равнодушно фыркнул кто-то.

– …Страшно умирать. Не хочется. Не хочется, э-эххх-рр, умирать. А после будет тихо так, и яма будет. Здоровенная, хх-ррр-э-э, яма. Скроет с головой, если оступишься. Ничего там нету. А я как…

Кашель не дал ему говорить дальше. В его глотке заклокотало; он хрипел и ударялся о металлическую стенку.

– Это их фишки, – раздался злой голос из середины прицепа. – Это они повышают нашу обороноспособность. Эксперименты ставят. На свинках. Подлецы. А потом устраняют непредвиденные последствия. Наверно, мы теперь опасные. Сейчас превратимся в вампиров и пойдём сосать кровь… Вы задумывались? Думали, что они с нами сделали? И что они с нами сделают? Вон, деду не дали даже лекарство взять. Они не будут с нами возиться. Наберут полный фургон и перестреляют всех.

– Да что ты такое говоришь!… – закричала женщина. – Ну как ты можешь такое говорить!… Как они могут нас перестрелять?…

– Из автомата, – сказал Сергей.

Несколько минут все молчали. Ленке было страшно. Мне тоже было страшно. Мы сели рядом, прислонившись спинами к стенке.

– Но этого же не будет, – шепнула Ленка в моё ухо. – Костя, этого же не может быть. Мы же ничего не сделали… Если они… Как же тогда Леська? Мама не переживёт. Это же не может произойти?…

– Ничего и не произойдёт, – шепнул я в ответ.

– Ты тоже боишься.

– Не обращай внимания. Я вообще трус. Я всегда всего боюсь.

Ленкины слова напомнили мне о моей матери. Я забыл позвонить ей на выходных.

– …Но это же невозможно! – жалобно сказала женщина. Я представил, как она ошеломлённо качает головой в темноте. – Они не могут просто так убивать людей.

– А может мы теперь как бы и не люди. Нелюди, – сказал злой голос.

– …Им не позволят это сделать, – продолжала женщина. – Ведь правда же? Мы же свои, мы же русские!…

– А я, между прочим, армянин наполовину, – сказал злой голос. – Чурка почти. Ты это не забывай. Меня пристрелят. А тебя обязательно отпустят. Ты же русская. Чистопородная… Интересно, они станции на самом деле взорвали или говорят только? Как вы думаете?

Никто никак не думал. Злой голос произнёс ещё несколько фраз и затих.

Грузовик сделал ещё две остановки – в Краснознамённом и в Гостьево. Нас стало больше на шесть человек. Последней парой были мальчик и девочка лет тринадцати. Пока их сажали в грузовик, двое спецназовцев у обочины избивали ногами мужчину в спортивном костюме. Девочка всхлипывала и повторяла «папа, папа, папа». Мальчик изо всех сил брыкался и царапался, а когда его поднимали, чтобы забросить в прицеп, ударил ботинком гладко выбритое лицо спецназовца и бросился бежать. Через минуту его поймали, быстро сунули в прицеп и захлопнули двери. Мальчик был без сознания. Ленка прикоснулась к его лицу.

– Кровь.

Сергей дал Ленке носовой платок, и она стала вытирать кровь. Все подавленно молчали. Девочка всхлипывала и икала. Кто-то барабанил пальцами по полу.

Снаружи раздался глухой выстрел, за которым – мгновенно – последовал истошный рёв и – пару секунд спустя – автоматная очередь и беспорядочные злобные выкрики.

– А-атставить! – услышал я перекрывающий все звуки голос тучного. – Хер с ним! С ним потом разберутся. Ложите своего в автобус и поехали. Через час мы должны уже всё сделать.

Послышались звуки возни вперемешку со стонами. Грузовик дёрнулся и поехал дальше.

– Час остался, – сказал злой голос.

– Он умер, – сказала девочка.

Ленка вздрогнула и приложила ухо к груди мальчика. Сердце не билось.