Дарья Щедрина - Анатомия одного предательства

***

Друзья поймали Илью после занятий в институте, когда он неспешным шагом спускался по лестнице в главном корпусе, намереваясь отправиться в свой новый дом, к веселой и беспроблемной Снежинке.

– Илюха, – пробасил за спиной Тёмка, – ты куда понесся? В последнее время ты стал каким-то ускользающим. Только что был рядом, смотришь, а тебя уже нет, испарился.

Илья остановился и немного смущенно посмотрел на компанию старых друзей. Только их сейчас не хватало! У него не было никакого желания объясняться с ними. А объясняться придется, это он четко понимал, друзья все-таки. Он вздохнул и взглянул Тёмке в глаза.

– Как Иришка? – задал ожидаемый вопрос Сашка и расплылся в своей вечной добродушной улыбке.

– Не знаю, – безразлично пожал плечами Илья.

– Ее еще не выписали из роддома? Что, какие-то осложнения у нее или ребенка? – в голосе Алины зазвучала тревога.

– Вчера выписали, – буркнул себе под нос Илья. Ребята растерянно переглянулись.

– Что случилось, Илюха? – Тёмка положил свою медвежью лапищу на плечо Илье. Но тот недовольно стряхнул руку.

– Ничего не случилось… Просто я ушел от Ирки. Разошлись мы… Я встретил и полюбил другую… – с вызовом произнес Илья.

Очень хотелось закончить неприятные объяснения как можно скорее. Да и в конце концов, почему он, взрослый самостоятельный человек, должен им что-то объяснять? Кто они такие?!

– Снежанку, что ли? – ахнула Ника. – Эту стерву пергидрольную?!

– Сама ты стерва пергидрольная! – злобно оскалился на нее Илья.

– Ты что, бросил Ирку одну с новорожденным ребенком?! – Сашка загородил собой подругу, глядя на Илью круглыми, немного на выкате, потрясенными глазами.

– Это не ваше дело! Не лезьте в чужую жизнь, ребята! – Илья даже выпятил грудь, чтобы его слова прозвучали более убедительно. – Мы взрослые люди. Как-нибудь без вас разберемся.

Но Сашка, не слушая, уже попер на него и, не обращая внимания на снующих вокруг студентов и преподавателей, размахнулся и двинул кулаком Илью в лицо. Удар пришелся вскользь по скуле, голова мотнулась вправо. В следующую секунду три пары рук схватили Сашку, сдерживая вспышку ярости, а Илья повернулся спиной и рванул вниз по лестнице.

– Сволочь!! – Кричал ему в спину Сашка, весельчак и заводила в любой студенческой компании, выпивоха и тусовщик, верный, надежный дружбан Сашка.

– Идите вы все к черту! – огрызнулся в ответ Илья, чувствуя, как разливается по скуле жгучая боль, как клокочет в груди обида и ненависть, а к глазам подступают совсем не мужские, жалкие, жалобные слезы. Отчаянно захотелось, как в детстве, уткнуться в мамину юбку и, захлебываясь от несправедливости, высказать, выплеснуть всю свою боль. И чувствовать мамины добрые, ласковые руки на своем затылке, поглаживающие, успокаивающие, вселяющие уверенность, укрепляющие дух. Но не было рядом мамы, не было рядом друзей. Его все предали, бросили, никто не хотел понимать и принимать… Предатели!

Потирая ушибленный кулак, Сашка цедил сквозь зубы длинный список ругательств, а девочки его успокаивали.

– Ладно, Саш, успокойся, – веско произнес Тёмка, – поехали.

– Куда? – взглянула на него Алина вопросительно.

– Как куда? К Ирке. Ей наверняка помощь нужна. По ходу, помочь ей больше некому. Она же сирота…

И все четверо, не споря и не обсуждая поступок бывшего друга, отправились на автобусную остановку.

Елена Михайловна отложила в сторону разделочный нож и прижала ладонь к лицу. Неожиданно заныла скула, как будто ее кто-то ударил, а в сердце появилась зудящая боль. С чего бы это?

Она помешала ложкой в кастрюле, вдохнув ароматный аппетитный пар, и отправилась в комнату за тонометром. Может быть давление подскочило? Хотя обычно на фоне повышения давления у нее болел затылок, а не сердце. Но давление оказалось нормальным. В душе нарастала тревога. И когда с работы вернулся муж, Елена Михайловна с порога попросила его позвонить сыну.

– Да я ему уже второй день дозвониться не могу, – ответил Константин Алексеевич, снимая дубленку и потирая замерзшие руки в предвкушении сытного домашнего обеда. – Вчера вечером звонил, сегодня утром звонил. Не берет трубку, паршивец. Занят, видимо.

– Позвони еще раз! – попросила жена, глянув на него с тревогой.

– Да что за паника? Ты же сама сказала, что он взрослый и самостоятельный, и нечего вмешиваться в его жизнь. – Константин Алексеевич прошел на кухню и сел за стол, всем своим видом проявляя готовность насладиться кулинарными изысками супруги.