Сергей Кобозев - Химические этюды

Бульдыш побагровел от злости.

– Как великий председатель, я делаю тебе первое замечание!.. Кобозь, какой ты, к чёрту, химик-биолог?! Кто ей это наплёл?.. Он ещё и молчит, как болван!

– Серёженька, а как мне было горько в тот зимний вечер, – повествовала мадонна, не обращая внимания на моего друга, – когда нам посчастливилось ехать в одной маршрутке. Помнишь? После служения ты – как всегда – в гордом одиночестве брёл на остановку; я и ещё шестеро молодых сестёр шествовали позади, смеясь и сплетничая. – Женщина горько усмехнулась. – Помнится, мы, шутя, гадали, кого же из нас ты соизволишь сделать своей желанной музой. Одна сестра повернулась ко мне и с игривой улыбкой прошептала: «Да вы просто созданы друг для друга!» Я, конечно, смутилась, но тут же прислушалась к голосу сердца – оно звучало в унисон её словам! Уже тогда я начала верить, что Господь по-особому расположит нас друг к другу. Но, к сожалению, когда мы оказались в одной маршрутке, ты только и делал, что мило щебетал с этой Елизаветой (маленькой, чёрненькой, узкоглазенькой) и этой… как её там… Мартой… или Марфой… в общем, младшей сеструхой Елизаветы – той, которая вечно скалится да позирует мирским фотографам… А братец-то их, смотрю, в последнее время совсем разожрался!.. Ну да ладно, оставим эту святую семейку навсегда… Так, о чём это я?.. Блин, мысль потеряла! – Дива досадно хлопнула себя по бедру.

Я попытался восстановить в памяти тот пресловутый вечер. Да, нечто подобное имело место, но только совершенно в других красках: во-первых, ни с кем я мило не «щебетал», а разговаривал на серьёзные духовные темы (кроме духовных тем мне с церковными курочками говорить больше не о чем), во-вторых, никакую «Марту» я вообще не помню (хотя она, возможно, там и была, но я попросту мог не обратить на неё внимания), а в-третьих, сама Дива произвела на меня в тот момент крайне отталкивающее впечатление. Помню, когда я скромно заплатил водителю за восьмерых, она презрительно задела меня плечом и процедила сквозь зубы: «Я сама могу за себя заплатить!» Затем села (мрачная, угрюмая, хмурая), отвернулась к окну и не обронила ни единого слова.

– А затем ты исчез – так же внезапно, как и появился. – Папесса почти вплотную приблизила своё лицо к моему и понизила голос: – Я была просто раздавлена. Ты причинил мне невыносимую боль. Это было ужасно! О муки безнадёжной любви! Где мне взять амулет от этой напасти?! – Женщина прослезилась. – И если бы не поддержка Духа Святого, я бы, наверное, умерла от тоски и отчаяния… Но милостивый Господь прикоснулся к твоему сердцу, и ты начал писать мне свои драгоценные письма. Да-да, именно письма (длинные, шедевральные, проникновенные), а не какие-то там идиотские сообщения… Веришь-нет, но я буквально до дыр перечитывала все твои строки, позабыв обо всём на свете. А какие были стихи!.. Ах, Серёженька! – Мадонна снова стиснула меня в объятьях (разжав наконец горло) и, не сдерживая рвущихся на свободу чувств, сладко и тягуче расцеловала мои покарябанные щёки, выпачкав кровью губы. – Ах, вкусный мальчик! – Облизала свою упругую губку и улыбнулась. – Как же я ждала этого момента! Кобозев, я тебя съем! А-а-ав! – Прильнула ко мне и хватанула зубами меня за бороду (не сильно).

Я вздрогнул. Игорюня со смехом покачал головой.

– Кобозь, что ж ты мне никогда не рассказывал, что у тебе есть такая верная лебёдушка? Смотри, сожрёт тебя с потрохами. Как мы тогда будем жить без «артиста»?.. Эх-хо-хо, молчит проклятый!

– А однажды ты прислал мне свою душещипательную автобиографию, – Дива посерьёзнела, – где в самых пикантных подробностях признался читателю во всех своих духовных преступлениях, оккультных исканиях, безумных метаниях и этих… проклятых извращениях! – Женщина дала мне мягкую затрещину. – Как ты думаешь, каково мне было это читать?! Да я то плакала, то смеялась, то крушила свою мебель! А потом и вовсе впала в жесточайшую депрессию… Особую боль причиняли твои рассказы обо всех этих «жарких» поэтессах. Знаешь, в тот момент я как никогда ощутила себя такой ненужной и брошенной! Где уж было мне, старой и страшной деве, равняться с этими талантливыми и эффектными музами Парнаса!.. – Мадонна схватила меня за ворот рубахи и зашипела: – Ты втоптал в грязь мои светлые чувства! Ты безжалостно растерзал моё сердце!.. Боже!.. – Судорожно заплакала и, успокоившись, добавила: – Но ничего. Дух Святой открыл мне, что людские сердца находятся исключительно в Божьих руках – только Он может наполнить их взаимной любовью и пониманием. И тогда я, желанный мой мальчик, поступила по библейскому принципу: назвала несуществующее как существующее… Серёженька, – прикоснулась перстами к моим губам, – я назвала тебя своим заочным мужем. И в своих молитвах я заранее благодарила Господа за тебя: «Спасибо Тебе, Небесный Отец, за моего прекрасного мужа! Побуди его поскорее вернуться ко мне, дабы мы смогли стать одним целым…» – Папесса лучезарно улыбнулась и вновь обняла меня, нежно прижимаясь своей ароматной щёчкой к моей.