Антон Алеев - Вечность заканчивается

И он продолжал жить, прекрасно отдавая себе отчёт, что это не надолго, что он, быть может, последний человек на земле, конечно, обречён. На очень скорую смерть. Полного одиночества не сможет выдержать никто. И что рано или поздно наступит час окончательного отчаяния и… Всё закончится.

***

Где-то квакнула лягушка. Валентин машинально глянул по сторонам. Берега озера были пустынны и безмолвны. Тёмно-зелёная вода на мелководье неприятно лоснилась илом. Кое-где появлялись расходящиеся круги то ли от играющей рыбы, то ли от незаметных насекомых.

Чертыхнувшись, Валентин смотал удочку и побрёл к дому, невесело насвистывая известный мотив. С озера донёсся женский смех, и только сделав несколько шагов, Валя замер как вкопанный и стремительно обернулся. Тёмное зеркало озера не подавало никаких признаков жизни. С участившимся дыханием, Валентин раз за разом обшаривал взглядом берега в надежде увидеть хоть что-нибудь новое. Но всё было впустую. Причудилось. В который уже раз.

Всё было бесполезным.

Естественно, он пытался задумываться, каким образом и почему это с ним произошло. Кто, как и для каких целей оставил его посреди апокалипсиса в живых. Принудив зачем-то медленно умирать наедине с собственными мыслями. Но чем дальше он размышлял, там больше терялся смысл постановки вопроса таким образом. Неведомое было невозможно увязать с его жизнью. Жизнью обыкновенной и ничем особо не примечательной. Зато всё случившееся очень остро дало почувствовать всю важность и необыкновенную прелесть привычных вещей и действий, происходящих с Валентином, да и с любым другим, в прошлой жизни.

Спор с другом, вечернее чаепитие за общим семейным столом, мимолётно-заинтересованный взгляд, брошенный случайной незнакомкой, мысли о планах на завтра. И много-много другого. Того миллиарда мелочей, которые проносятся бешеным экспрессом мимо сознания. Бессмысленных и одновременно суть важных.

Валя сидел на панораме, выискивая в переплетении багровых сполохов другую истину, рисунок бытия, рассудок необъятной мрачности. Ураганы продолжали бушевать за стенкой купола с неослабевающей силой, Валентину даже казалось, что с возросшей активностью. Он рассеяно перевёл взгляд на землю у подножия прозрачной стены и его просто захолонуло от увиденного. Там лежал пластиковый жёлтый рекламный жетон. Вернее часть жетона. Стена врезалось в него сверху отсекая большую часть. Часть слова, которая уцелела по эту сторону купола и ясно читалась, была Валентину хорошо известна. Он уже двести раз видел её. Там было написано «ЛИМП». Вернее вчера было написано. Валя смотрел на этот обрубленный рекламный проспект, и от волнения у него сводило мышцы живота. Сегодня там можно было прочитать «ЛИМПО-П».

***

Валентин сидел в стареньком кресле посреди единственной комнатёнки своего дачного домика, стараясь прогнать любые мысли. По помещению плавал лёгкий слоистый туман. То ли не рассеявшийся ещё дым от его «трубки всего мира», то ли от этих самых мыслей, стремящихся материализоваться после выкуренного.

Нирвана накатывала постепенно и необязательно. Валя расслаблено вытянул ноги, видя себя как бы со стороны – одинокого человека внутри квадрата прозрачных стен уходящих вверх до самой бесконечности. Сам образ был удивительно чётким, в отличие от окружающих предметов, которые стремились изменить свои черты, расплыться линиями.

Минут через десять, а может и через час, кто знает, Валентин вернулся к двигательной жизни. Он взял с полки старенькую транзисторную «Спидолу» и в который уже раз принялся накручивать регулятор настройки. Тишина, как и в предыдущие попытки, была полной. Ни привычного потрескивания эфира, ни свиста – ничего. Полное и абсолютное молчание на всех волнах. Валя раздосадовано поставил радиоприёмник на стол и отошёл к окну. Вцепился руками в верхнюю раму, прижался лбом к стеклу.

И услышал.

Вначале шорох. Негромкий.

Потом шорох превратился в некий ритмичный хрип. Как будто нечто прорывалось сквозь треск.

Звуки исходили из-за спины Валентина. Он обернулся и увидел, что его приёмник самостоятельно ожил. Бледно жёлтым осветилась шкала настройки. Послышался тихий-тихий писк. Потом шорох. Потом короткий визг, такой, который иногда появляется, когда крутишь настройку. Валя замер, боясь двигаться и дышать.

– Второй тоже, смотри внимательнее, – раздалось из динамика, пробиваясь сквозь помехи. Голос был мужской, низкий, задушенный, но для Валентина он казался божественным.