Л. С. Вар - Дивные были. Серия «Конспекты иного мирА»

На восьмом году иноческой жизни Прохор был пострижен в монахи с новым именем – Серафим.

***

В христианстве Серафимы – это ангелы, посредники между Богом и людьми. Имеют человеческий лик, у каждого по шесть крыльев. Серафимы (горящие, огненные – иврит ) пламенеют любовью к Богу и многих побуждают к ней. А

***

Среди молитвенных трудов монах Серафим удостоился видеть Ангелов, сослужащих и поющих с братией. Они имели вид молниеобразных юношей, облеченных в златотканые одежды.

– Однажды, – сказывал он, – вдруг озарил меня луч как бы солнечного света. Взглянув на сияние, я увидел Господа Бога нашего Иисуса Христа во образе Сына Человеческого в славе, сияющего неизреченным светом и окруженного, как бы роем пчелиным, ангелами, архангелами, херувимами и серафимами. …Он шел по воздуху, остановился, благословил служащих и молящихся. Сердце мое возрадовалось в сладости любви ко Господу. Ж

***

фото. На саровской горе – обитель, куда пришел Прохор. Необыкновенное сияние – явление Господа в сопровождении роя Ангелов.

Подвижник – тот, кто совершает подвиги или переносит тяжелые испытания из религиозных побуждений; кто самоотверженно отдает себя делу ради высокой цели.

Все святые разделяются на сонмы и чины. Преподобные – это святые из монахов. Некоторые принимают на себя особые подвиги и носят названия:

пустынник – живет уединенно, вдали от людей;

столпник – совершает непрерывную молитву под открытым небом на камне или башне;

затворник – добровольно заключает себя надолго в келию или пещеру;

безмолвник, молчальник – длительно иногда пожизненно не общается с миром.

***

В сорок лет о. Серафим переселился из монастыря в лес и 16 лет был п у с т ы н н и к о м. Работал в огороде, на пчельнике; рубил дрова для отопления кельи. При этом предавался богомыслию и молитве. И не мешали непрестанной его беседе с Богом ни работа топором, ни сенокос, ни жар, ни холод, ни день, ни ночь… Питался о. Серафим овощами со своего огорода, бывало хлебом, который иногда по воскресеньям приносил из монастыря.

– Ты знаешь снитку? – вспоминал батюшка. – Я рвал ее да в горшочек клал. Немного вольешь, бывало, в него воды и поставишь в печку – славное выходит кушанье. На зиму я снитку сушил, и этим одним питался, а братия удивлялась, чем я питался! А я снитку ел…

Некоторые из монахов хотели было с ним вместе жить на этой Дальней пустыньке. Но не могли понести великих его трудов и возвращались обратно в монастырь. Ж

***

Однажды на 50-летнего батюшку напали грабители и, требуя денег, избили его почти до смерти: голова была проломлена, ребра перебиты, грудь оттоптана, все тело покрыто смертельными ранами. Удивлялись, как мог он остаться в живых. Некогда высокого роста, сделался теперь низеньким, как бы вросшим в землю, ходил, наклонившись вперед и подпираясь топором или палкою. ПД*

Конечно, от травмы спина болела, даже лежать долго монах не мог, и ночью было не до сна. Мысленно представим, как однажды вечером батюшка возвращался из монастыря в свою Дальнюю пустыньку. В лесу, на полпути начался дождь. Чтобы его переждать, старец умостился на большом камне. Стал на колени и, как обычно, начал молиться. Боль прошла! Бог услышал молитвы – о, чудо! Так и простоял на коленях до утра в молитве, с воздетыми руками к небу – было радостно душе и легко телу. Следующей ночью старец снова пришел сюда…

***

Другой камень Преподобный втащил в свою келью и там молился днем. В таком великом подвиге он провел тысячу дней и тысячу ночей! Читали, слышали мы об этом… Но вникали ли? Понимаем ли?.. Да и возможно ли понять то, чего сами опытно не переживали – подвиг, превосходящий силы человеческие? Мысленно поставим себя вблизи молитвенника, наблюдая за ним незримо.

Ночь, темно… Обычным людям жутко. А пустынник молится. Подходят звери. Смерть грозит. А он не боится. Пришла осень: дожди, грязь. Он весь мокрый… Кому не захочется в теплый угол? А святой творить молитву мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному».

Зима, лютые морозы. Коченеют руки и ноги… Сон, усталость охватывают все существо. А подвижник переламывает закон природы, и еще громче взывает к Богу. И так тысяча ночей… А в келье тысяча дней… Непостижимо! В