Юлия Яковлева - Выбор

Еще неделю после симпозиума и той ночи они буквально дошли до невроза. Кристина сгорала от стыда перед мужем и дочкой и безумно боялась, что о случайной связи узнает муж, а Борис больше всего боялся лишиться сына и как-то выдать своим поведением случившееся. Осень незаметно перешла в зиму и буря в стакане, которая казалась навсегда отпечаталась в памяти, начала блекнуть среди будничной суеты, пациентов и операций. Но что то внутри них все же изменилось. Борис все чаще ловил себя на мысли что засыпая, теперь думал не о жене, не о сыне, а о Кристине и обманывая ее, себя притягивал жену и всю ночь…. Не любя.. Пытаясь получить такое же острое удовольствие… Увидеть это безумное желание в глазах жены, которое так и не появлялось. Изменения произошли и в Кристине. Больше не стало слез, обид на мужа, который, как и прежде совсем не видел в ней женщину. Она по-прежнему была безумно благодарна за дочку и безмерно уважала как человека, но теперь их отношения напоминали скорее отношения отца и дочки. И это устраивало их обоих.

Однажды под новый год по какой то нелепой случайности, которой они оба так тщательно избегали, их дежурства совпали. Весь вечер они тщательно избегали оставаться вдвоем в ординаторской. Тем более привезли девочку, на первый взгляд с обычным обмороком от переутомления и поднявшаяся суета на некоторое время отвлекла и от мыслей и от уединения. Она даже сумела вывести его из себя, требуя, что бы он внимательнее проводил обследование. Он был не хуже ее, и его бесило, что она указывает как и что делать. Кристина не любила спорить и сдалась первой. Тем более что была уверена в Борисе как в первоклассном докторе и надеялась, что предновогодняя суета не отвлечет от первоочередного призвания лечить и помогать. Закончив очередную операцию, уже во втором часу ночи, Кристина все же вернулась в ординаторскую, ноги гудели от напряжения. Борис сидел за столом, просматривая карты пациентов, и не сразу заметил Кристину. А она невольно замерла. У нее всегда при виде Бориса что замирало внутри а в животе приятным комочком словно сворачивался маленький котенок и становилось так тепло… Несколько мгновений она смотрела на опущенные ресницы, чуть растрепаную челку, на то как он закусывает губу где-то далеко в отделении что-то еле слышно брякнуло и она с долькой сожаления все же смяла распускающийся внутри комочек тепла и удовольствия. Она не хотела и не могла позволить себе влюбиться. Слишком поздно… Прислушавшись и убедившись, что скорая не везет очередного пациента все же открыла подаренную пациентом бутылку. Кофе с коньяком приятным теплом разлилось по телу. Борису нестерпимо хотелось поговорить с Кристиной, неважно о чем, просто поговорить, как тогда, как с лучшим другом. Лучшим и самым близким. Между ними словно появилась невидимая связь, которая не разрывалась ни смотря на то, что они считали все конченым. Борис все же не сдержался. Тяжело дались только первые слова. При отсутствии посторонних она не стала играть в эту нелепую игру которую они придумали сами, не сговариваясь, делая вид что их связывают исключительно рабочие отношения. Кристина даже себе не смогла объяснить, почему он вызывал столько доверия и тепла. Скоро они снова буквально погрузились друг в друга. Словно отчаянно стараясь продлить миг, они почти до боли сжимали друг другу пальцы, смотря в глаза, и боясь хоть на секунду прервать эту связь. А скоро, они уже как подростки прижимались к друг другу, опасаясь что кто-нибудь войдет. Борису казалось, в тот момент он порвал бы любого, кто посмел войти в ординаторскую и разрушить их хрупкую связь. Но судьба будто сжалилась и практически до самого окончания смены все отделение будто забыли об их существовании. С тех пор их отношения очень изменились и они уже не пытались бороться с собой. Теперь целью стало провести вместе каждую свободную минуту, но все так же скрывая все от семей и знакомых. Обоим, порой, было невыносимо стыдно смотреть в глаза детям, врать о том, что задержали на работе. И каждый ночами просил Бога простить и помочь все исправить. Иногда Борис даже думал избавиться от мужа Кристины, он бы смог подстроить все под обычный инфаркт, но его жена… она никогда бы не отдала сына и, тогда, надо было бы избавляться и от нее. В такие минуты он понимал, что доходит до безумия. Без сына он не смог бы. Так же как и Кристина без дочери. Месяцы безумного романа скоро перешли в годы. Они словно смирились, окружив себя паролями, явками, тайными смс и бесконечным обманом. Как же он устал от этих пряток. С сожалением посмотрев на тлеющий окурок, Борис достал еще оду сигарету и вдруг увидел спускающегося по лестнице мужа Кристины и шел он явно к нему. Он ждал этого разговора. За несколько дней до этого Борис и Кристина сильно поссорились, на глазах у всей больницы. Уже под вечер она ворвалась в его кабинет и не глядя на медсестер швырнула в него карту пациента а вслед за картой полетела газета. Борис не сразу узнал бывшую пациентку. Из когда то весело улыбающейся девочки, теперь со страниц газеты на него смотрело похудевшее практически до точки мертвенно бледное, в теплой нелепой шапочке существо с запавшими глазами.