Макс Шервич: Великий учитель

© Макс Шервич, 2018

ISBN 978-5-4493-1901-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Может, кто-то нуждался в моей помощи. Может, я в чьей-то. Не знаю, не помню. В любом случае, нужно было спешить. Я спешил, и ноги мои были сбиты в кровь.

И вот я в трамвае, и трамвай этот тронулся. Значит, я уже еду, мои ноги отдохнут, а мозоли подсохнут. Значит, я буду там, где нужно. Значит, я успею. И это хорошо.

Но здесь радость движения по рельсам начала затухать, а скоро и совсем исчезла. Подозрение появилось, и с ужасом оправдалось. Я вдруг резко и сразу осознал, что я пуст. Да, пуст грубо и материально. Я стал шарить себя по карманам. Ничто не шуршало и не звенело. Денег не было. А контроллер приближался. Медленно, тягуче и неотвратимо, откуда-то из головы вагона…

Но я пока еще был богат морально. А может, даже и духовно. И, осознавая это, я решился на рискованное.

– Послушайте! – зычно воскликнул я, обращаясь вглубь трамвая, – Пассажиры! Люди! Братья! Извините, что я к вам обращаюсь! Я, конечно, человек не здешний! Но не могли бы вы – все – скинуться мне на проезд? Очень надо, поверьте! Мне просто очень нужно доехать. Быстро. Ведь пойди я пешком – все ноги бы стер. А мозоли, знаете ли, замедляют темп движения…

И тут произошло Чудо.

В трамвае обозначились Деньги.

Они зашуршали и зазвенели.

Все пассажиры, глядя на меня с уважением и сожалением, начали скидываться в шапку, которую вручили старичку-контроллеру. Подойдя ко мне, он со слезами на глазах произнес:

– Дружба! Как это прекрасно…

Я кивнул в знак согласия. И увидел, что вместе с билетом контроллер протягивает мне исписанный лист бумаги.

– Что это?

– Письмо Ивану Ивановичу! Он – мой друг! – воскликнул контроллер, – Передайте ему по адресу: Оренбург, улица Дружбы, дом 7, квартира 15.

– Мне выходить через две … – заикнулся я, – Мне бы побыстрее и туда, куда мне нужно. А мои мозоли…

– Послушайте! – возвысил голос контроллер, – Все посетители этого трамвая сегодня – ваши друзья! Они за вас скинулись. А значит и вы – их друг! Наш друг, хотел я сказать!

– Да, Вы – наш друг! – подхватила тетя, сидящая у окна, – Вы – голубь мира! И посланник дружбы! Или посланец? Ну, не важно. Вот, возьмите!

С этими словами она протянула мне увесистую на вид сумку, которую распирало изнутри чем-то угловатым.

– Огурчики! – объяснила тетя, – В томатном соке. Моей подруге. Кате. Она их любит. Огурчики. Во Владивосток. Адресок я вам сейчас черкну…

…И вот я в поезде. В руках у меня – баул с письмами для друзей пассажиров. А три носильщика сзади тащат баулы с огурчиками, помидорчиками, колбаской и… Дружба – великая вещь. Чего не сделаешь ради друзей!

Я стал шарить себя по карманам. Билета не было. А проводник приближался. Медленно, тягуче и неотвратимо, откуда-то из головы состава.

…Не знаю, не помню. Может, кто-то нуждался в моей помощи. Может, я в чьей-то…

Наконец-то это случилось! Я – выдающийся советский разведчик И.М.П… нко – проник в Волчье Логово. Сейчас я нахожусь в самом сердце врага, и от самого Гитлера меня отделяет каких-то 3—4 метра.

А Гитлер сегодня в ударе. Он прижимает локти к груди, энергично сжимает кулаки и тут же воздевает руки к небу. Капельки его слюны то и дело брызжут на громадную карту генштаба, расстеленную на длинном столе. Он кричит о наступлении армий группы «Юг» на Кавказ. Вокруг собрались почти что все видные нацисты. Вот тучный Геринг задумчиво и согласно кивает головой. Вот что-то сосредоточенно записывает в блокнот Геббельс, наклонив свой гладкий, громадный череп. А вот и я, просто внимательно слушаю. Как много мне сегодня нужно узнать! Как много информации нужно передать в центр! Одна беда: я совершенно не знаю немецкого языка.

«Und der nichtmitdem und der velkoven zungzviden!» – завершает свою речь Гитлер, упирает руки в бока и, посматривая вокруг, удовлетворенно и самодовольно кивает головой.

Вокруг царит благоговейное молчание. Но тут беру слово я.

«Как?!» – спрашиваю, – «Повтори, Адольф, как ты сказал?»

Легкий шум пробегает по бункеру. Все присутствующие недоуменно оглядываются на меня.

«Und der nichtmitdem und der velkoven zungzviden…» – растерянно и уже безо всякого энтузиазма повторяет Гитлер, настороженно глядя на меня.