Клара Кёрст: Принцесса без королевства

– Гауры живут просто, как и в прежние времена, – глухо ответил на вопрос.

– Никаких замков, никаких пашен, никаких садов и фонтанов? – ужасаясь каждому своему предположению, спросил Надир.

– Нет, мы теперь живет у моря, все наши земли укрыл песок, кроме небольших полос – Зеленой Саванны и Черной Саванны, – сухо ответил.

– Но позвольте, что же вы тогда делали в Черной Саванне, если мне не изменяет память, она необитаема и располагается на оконечности вашей земли? – возразил барон Вар.

– Стадо коз испугалось ночной грозы и бросилось врассыпную. Жизнь гауров зависит от пищи, которая растет на деревьях и бегает на четырех ногах, – с легкостью ответила Ховасора, пока ее спутник хмурился.

– Стадо коз, – пробормотал Фатрель, пронося ложку мимо рта. – Прелестно!

– Бароны, разве можно так набрасываться на гостей, пусть они поедят и отдохнут, тогда и наговоримся всласть, – властно остановил расспросы король.

Любопытные бароны, вспомнив о правилах приличия, без энтузиазма продолжили оставленные разговоры, поглядывая на короля и его прелестную соседку, которую сам Градар не собирался оставлять в покое.

Шуази молча наблюдал за гаурами, Ядвике даже показалось, что у него как у старой гончей шевелятся усы.

Мальчик неловким движением локтя выбил из вызочки с мороженным свою серебряную ложку. Звякнув, она укатилась под стол. Юный гаур повернулся к Ядвике и, показав пальцем на ее ложку, спросил:

– Ты закончила?

Девочка удивлено кивнула.

Гранквист облизал ее ложку и с аппетитом принялся за десерт.

****

– Куда ты снова едешь?

Позабыв об этикете, принцесса крови влетела на конюшню. Она прервала свой утренний туалет, чтобы всеми правдами и неправдами отговорить мужа от поездки. Золотые волосы были не убраны, глаза пылали яростью, а губы, как запекшаяся кровь, краснели на бледной коже.

– Не твое дело, – буркнул Вирин, затягивая подпругу.

– Я уже давно поняла, что тебя мало интересует моя персона, но подумай о своей дочери и о своем сыне.

– Не приплетай сюда дочь! У нее столь симпатичная мордашка, в отличие от твоей трагической маски, что ей ничего не грозит. А что до моего сына, ты его уже испортила и не спрашивай с меня за него.

– Это я из-за тебя подурнела, ты выпил мою кровь, съел меня, аспид! – Яла заголосила, набросившись на мужа. Она колотила его кулачками по груди, но Вирин, схватив ее за локти, остановил истерику хлесткими словами, резко выплеснув их на принцессу, как ушат холодной воды.

– Кто бы услышал тебя – не поверил, что ты, гордая принцесса, так унижаешься. Лучше страдай молча, как ты обыкновенно это делаешь. Без мужа – это единственное, чем ты можешь утешиться.

Яла вспыхнула и отпрянула от Вирина, но, взяв себя в руки, она вплотную придвинулась к нему и вкрадчиво проговорила:

– Меня не могут унизить твои слова, дорогой муж. Унизить меня можешь только ты и твоя потаскуха, за которой ты, как щенок, бегаешь и разбазариваешь богатства своих детей. Она поманит тебя пальцем, и ты готов бежать. Ты бросаешь ей под ноги фамильные драгоценности, продаешь породистых лошадей и имения, чтобы удовлетворить ее капризы, а она бросает твое золото и камни в море! Доколе ты будешь обманываться, она никогда тебя не полюбит, она будет играть тобой, издеваться над тобой, а ты, как последний кобель, будешь ползти перед ней на пузе, высунув язык.

Вирин развернулся и ударил Ялу наотмашь кулаком по лицу. Женщина упала, не издав ни звука. Принцесса с выпрямленной спиной прислонилась к косяку денника и, прижав дрожащую руку к кровоточащей губе, поджала ноги.

Вирин посмотрел мимо жены и, брезгливо отирая кулак от крови, сказал:

– Не ходи ко мне больше Яла, дочь Грольфа, мне нечего тебе сказать.

Вирин взял под уздцы лошадь и, не оборачиваясь, вышел.

Яла уронила голову на руки, волосы золотыми потоками хлынули на лицо и плечи. Она судорожно открывала рот, как рыба, выброшенная из воды, но глаза ее были сухими. В темном закутке конюшни, где всегда сушились попоны, послышался шум. Яла испуганно оглянулась. Раздались шаги, и на свет вышел гвардеец ее мужа, гаур Хавасар. Он подошел к принцессе и протянул ей руку.

– Миледи.

Яла встала и, промокнув платком кровь, механически улыбнулась. Суровый стоял перед ней, будто ожидая чего-то, но принцесса молчала.

– Если хотите, миледи, – сказал он, – я убью его, на охоте всякое может случиться.

Яла вздрогнула и покраснела, зрачки расширились, как будто ее поймали на постыдной мысли, и она отвела глаза. Придерживая юбки, принцесса крови повернулась к маленькому окошку и не поворачивалась, пока гвардеец не оставил ее одну.