Эдуард Эстерис - Из коробочки. Рассказы и рассказики

– Ззынььь – звонок таймера вырвал Мидори из мира грез. Пора идти в другую комнату, вынуть тоненькую мембрану из реакционного сосуда и принести ее сюда для продолжения обработки. Это нетрудно.

В коридоре люминесцентная лампа под потолком жалобно пискнула и погасла. Из стеной ниши выскочило темное… быстрое, прямо под ноги… Пластиковая ванночка вырвалась из рук, белый квадратик мембраны упал на пол под кошачьи когти.

– Отдай, Окаю, отдай! – взвизгнула Мидори. Но куда там. Словно мышку уцепила трехцветка тоненький листочек и скрылась в нише.

Утром аспирантку нашла в коридоре уборщица. Девушка сидела на полу, уткнувшись лицом в колени, на лице потеки от слез. Вызванный врач развел руками:

– Синдром Кароши, нужен продолжительный отдых.

И никто не обратил внимания на то, что профессорская кошка ухмыляется как-то по-особому хитро.

Калитка пряталась в зелени живой изгороди, плотной стеной окружившей простой деревянный забор. Она не скрипнула, когда рослый человек уверенно потянул за ручку. Лицо его, дотоле невозмутимое, озарилось смущенной улыбкой:

– Пойдем, Ксай. Для меня здесь никогда не заперто. Сенсорный код.

Пахло мятой и медом. Тот, кого назвали Ксаем, осторожно ступал по узенькой дорожке меж цветников, как говорится, след в след за своим господином. Чувствовалось, что он привык сдерживать свое любопытство и не задавать вопросов.

А вокруг под жарким летним солнцем разлегся сад, словно роскошная женщина, ожидающая возлюбленного. Гранатовые серьги вишен тянули вниз тонкие ветки, мелким жемчугом белели мелкие цветочки в рабатках, последние клубничины соблазнительно улыбались из-под листьев. Под яблонями за столом, накрытом белой скатертью, возле самовара красовались глиняная плошка с золотистым медом, банка вишневого варенья и несколько изящных чашечек.

– Садись, подождем. Здесь не к чему спешить. Она сейчас выйдет. Всегда чувствует, когда я прихожу.

Пчела приземлилась на край плошки.

– Ишь, ленивица, хочет угоститься даром, – усмехнулся тот, который вел себя здесь по-хозяйски, – ладно, стратегические запасы меда не пострадают.

По тропинке от дома, скрытого в глубине сада шла женщина. Простое белое платье светлая коса через плечо. От ее облика веяло почти детской чистотой и покоем. Тем же самым покоем, которым был наполнен сад. Ксай смотрел на женщину, не решаясь обернуться к своему господину.

– Аринда, милая! – поднялся тот навстречу. Она подошла несмело и остановилась в паре шагов.

– Это Ксай, мой молодой друг и помощник. Не волнуйся так, он добрый и простой человек. Давно хотел вас познакомить. Не смущайся, лучше завари чайку. Моего любимого, с мятой.

– Сейчас, сейчас… – Легкая морщинка на секунду легла на ясный лоб, и тут же исчезла.

– Хороша, а? – полуутвердительно спросил старший из гостей, когда женщина скрылась среди зелени.

– Хороша. – Молодой человек ответил, будто эхо, но про себя изумился:

«Только взгляд у нее какой-то… слишком ясный, что ли. И ведь ей не шестнадцать. И жизнь ведет простую, Как же это может быть?»

Аринда между тем вернулась. Принесла чайничек, заварила чай. Аромат мяты смешался с запахом меда, поспевающих ранних яблок.

Пили чай. Молчали. Наконец, женщина вздохнула, будто собираясь поднять тяжелую корзину, и спросила:

– Скажи, господин мой, ты останешься со мной сегодня?

– Нет, сегодня не могу. Дела. Но завтра приду к тебе без гостей, и мы проведем вместе несколько дней. Лето, ты же знаешь.

– Да… лето… Лето лучший подарок богов. Когда роса вспыхивает на травах лунными брызгами, а последняя песня соловья ложится на сердце парчовым покрывалом, когда золотые кудри лилий горят живым пламенем… я жду тебя, и лето меня ни разу не обмануло. Но отчего я плохо помню весну? Кажется, я давным-давно не видела, как острые иглы травы прокалывают полотно земли, как сад одевается в белый наряд невесты… Как хлопочут под крышей ловкие ласточки в белых фартучках. А осень? Ее жаркий наряд и холодное лицо, ее пряное яблочное дыхание и холодные слезы… И зима… В детстве я смотрела на морозные узоры на окне и думала: если бы попасть в этот морозный сад… А может быть… – В волнении женщина закусила губу, провела рукой по волосам. Лицо ее, встревоженное какой-то мыслью, стало на миг несчастливым, и в пышных волосах под рукой мелькнула серебряная нить.

– Что ты, милая! Ничего страшного не может быть. Все хорошо. Ты любишь меня. И встречаемся мы летом. Так устроила судьба. Потому лето для тебя главное время года. Не волнуйся, Лучше расскажи еще что-нибудь.