Эдуард Эстерис - Из коробочки. Рассказы и рассказики

23 февраля. В клубе «Боевое братство» праздник. Надо бы пойти, поздравить. Серега и пришел. УЖКХшник тоже, вся грудь в орденах. Мужикам не понравилось. Не гоже так, дружеская встреча, не официоз. Но сидят, разговаривают. И тут один из них присмотрелся к новичку, да и говорит при всех:

– Хорошо ты сказал про долг, про Родину. А скажи, отчего ты мне батареи отказался менять? И втридорога частным порядком предлагал поставить?

– Да не знал я, что ты воин-интернационалист, – попытался оправдаться начальник.

– А ты думаешь, я своими орденами везде трясти должен? А если я просто человек божий, обшитый кожей? Плачу за услуги честно. А, что с вами говорить! Чинуши все одинаковы, – махнул рукой бывший воин и пошел прочь из-за стола.

А потом из «Боевого братства» обратились куда следует и получили ответ, что такой-то ни в Афганистане не воевал, ни среди награжденных не значится. Самозванец.

Пришлось Сергею выгонять «новое приобретение» из-за «утраты доверия», да еще вскрылось, что поддельный вояка уже успел кое-какие денежки присвоить. Заместителя прежнего начальника на должность поставил. И вся старая команда осталась. А что делать? Надо же хоть как-то воз вести. Там авария, здесь – срочный ремонт требуется, назавтра оказывается, что за газ задолжали, надо в область ехать, в долг просить, только успевай поворачиваться. В больнице крыша прохудилась, вокруг школ для безопасности требуют забор установить, детский сад, наконец, по-настоящему открыли, не успели поработать, как началась эпидемия менингита. Комиссию прислали аж из самой Москвы.

Деньги удалось чудом выбить на ремонт внутригородских дорог. Подрядчика не найти на такое кропотливое дело. Голова кругом. Какой уж тут дата-центр. Лето прошло. Осень настала. Дожди. И тут-то деньги на ремонт асфальта во дворах, наконец, перечислили.

Начались работы. Конечно, таджики, кто еще за такие деньги делать наймется. Кое-как кладут. Прогнать? Других взять? Средства не освоишь, на другой год не выделят.

Дождь хлестал изо всех сил. Сергей вылез из машины, дальше можно было только пешком пробраться по газону. Тощий гастарбайтер неторопливо разносил лопатой остывающую массу. Навстречу Сергею осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрой вылинявшей траве, шла женщина под черным зонтом.

– Сереженька! – воскликнула она, поравнявшись с ним. Учительница английского. Сухонькая, лицо в морщинах. Когда-то он восхищался ее эрудицией и элегантностью.

– Инна Николаевна, здравствуйте!

– Сережа! Да что же это делается, а? Зачем в непогоду этот асфальт! Да посмотри же, бюрдюры уже не держатся. Вчера вечером зацепилась в темноте, чуть не упала. Да куда же ты смотришь? Как же это? Народные деньги дождем смывает, будто так и надо!

– Инна Николаевна! Не волнуйтесь так, завтра синоптики погоду обещали. Надо же средства освоить. Мы же стараемся, новые детские площадки вот закупили. Кое-где в подъездах ремонт.

– Все стараются. Старый мэр тоже старался, говорят… Как дела-то у тебя? Как Леночка?

– Простите, Инна Николаевна, спешу.

Она только кивнула в ответ. И пошла дальше, осторожно ступая между луж. Сергей постоял немного, и, передумав идти в магазин, вернулся к автомобилю.

В тишине лаборатории тихо жужжит морозильник, да слышится легкое царапанье по стеклу. Это гордая криптомерия касается ветвями стекла под порывами ветра.

По углам прячутся тени, невнятные шорохи доносятся из коридора, но Мидори привыкла оставаться на работе одна. Эксперименты поглощают и вечера, и выходные. Если сегодня все пойдет хорошо, послезавтра будет ясно, каков результат трехмесячного труда, позволила ли новая генетическая конструкция подтвердить гипотезу профессора Такешимы.

Пока идет опыт, Мидори нужно ждать. От предвкушения никак не удается сосредоточиться. Она сидит перед монитором, перелистывая странички. Так хочется, чтобы получилось. Хорошо, что ушли Нарико и Минако. Им наука не слишком интересна. Дипломы сделать и ладно. Нарико собирается замуж, а ее подружка будет работать в парфюмерном магазинчике отца. Девчонки только и знают, что обсуждать мангу или сплетничать.

Она как-то услышала, как Нарико шепнула подружке:

– А наша гордячка влюблена в профессора.

Ничего подобного. Мидори не влюблена. Просто… Сердце трепещет, как пойманный воробушек, когда она докладывает сенсею о новых результатах. И ждет. Ждет не похвалы, профессор скуп на нее, а того, как поднимется лохматая бровь, и загорятся радостным блеском внимательные карие глаза. Мидори аккуратна, у нее ловкие руки, она обязательно получит докторскую степень. Еще бы, с таким учителем. И он еще будет гордится своей ученицей. Только бы получилось…