Тех, кто сидел в машине, Виктор не знал. Отец, кажется, знал мельком только одного – того, кто сидел за рулем. Но чтобы не было неловкости от молчания, сидевшие в машине начали разговаривать, и Виктор почувствовал, что возникает какая-то общность, укрывающая его и дающая безопасность. Когда в разговоре возникали паузы, Виктор боялся, что это чувство уйдет, но отец каждый раз в таких паузах находил, что нужно сказать дальше. Когда он в очередной раз пошутил, сидевший рядом с тем, кто вел машину, обернулся, и Виктор увидел большое тяжелое лицо.
– Хохмач, – сказал человек отцу. – Твой наследник?
– Мой.
– Это хорошо. – Что сказать дальше, человек не знал.
– А где вы работаете? – Спросил друг Виктор, радуясь тому, что отец приобрел нового друга.
Он сразу понял, что сделал ошибку, и спрашивать было не нужно. У всех сидевших в машине на секунду изменился ритм дыхания. Отец опустил глаза, как бы оставляя Виктора одного.
– Я работник правоприменяющих органов, – ответил не сразу человек с большим лицом и повернул голову вперед.
Некоторое время ехали молча, потом осторожно, как будто стараясь обходить глубокую яму, опять стали разговаривать. Отец снова шутил, но у Виктора не проходило чувство, как будто в машине кроме тех, кого он видел, сидел кто-то еще, невидимый для него.
Больше он не старался вступать в разговор. Машины выехали из города на шоссе и ехали рядом с узкой насыпью одноколейки, обгоняя короткий пригородный состав с маленьким паровозом и зелеными вагонами с окнами в деревянных рамах.
Дачи стояли в ряд на плоском берегу в ста метрах от моря и двух километрах от парившего на солнце по другую сторону одноколейки лимана. Участок был густо засажен разросшимися фруктовыми деревьями и кустами. Очевидно, здесь, на узкой полоске суши между двумя солеными водоемами, где-то под землей пробивался источник пресной воды.
Компания, вышедшая из машины, и те, кто ожидал на даче, шумели некоторое время, не зная, что делать дальше. Те, кого Виктор здесь знал, были с работы отца, из Пароходства, но отец работал на суше, в порту, а эти плавали на кораблях за границу, потому что оттуда привозят красивые вещи и можно посмотреть дальние страны.
Все суетились и что-то доставали из багажников, только человек с большим лицом стоял возле своей машине, непонятно улыбаясь, как будто что-то заранее одобрял. Из другой машины вышла девочка – ровесница Виктора и ее мать, которая сразу сняла с нее платье. У девочки был толстый живот, и черный потертый купальник был ей уже мал.
– Машенька, гитара здесь? – Громко говорил отец жене дяди Игоря смешным голосом, чтобы слышали все. – Шашлык, я полагаю, замаринован?
– Все есть, Семочка, все. Не волнуйся.
– Это очень важно! – Отец с напускной серьезностью поднял палец.
– Сема, ну о чем ты говоришь. Вот лучше познакомься. Это очень хорошая Вера.
Хорошая Вера стояла рядом, опустив большие руки. Виктор сразу почему-то подумал, что его мать гораздо красивее этой женщины, хотя матери здесь быть не могло.
Отец шумел, переходя от одного человека к другому, и, элегантно владея атмосферой, без лишних усилий объединял компанию. Он не боялся подойти и начать первым разговор с человеком, в то время как остальные, особенно те, кто не знал друг друга, как будто боялись друг друга и не решались сделать первый шаг. Все улыбались отцу и послушно включались в то, что он делал, как будто он был здесь главным. Виктор тоже улыбался и радовался успеху отца, но ему казалось, что отец своими шутками прячется от кого-то и выставляет вместо себя другого человека, и было непонятно, зачем он так делал.
Отец почувствовал его взгляд.
– Пойдешь с нами купаться?
– Конечно.
– Может, останешься поиграть с девочкой?
Ригину послышалась в голосе отца виноватая нота.
– Нет.
– Ну, давай!
Отец подмигнул ему, вовлекая в общую атмосферу, и Виктор благодарно улыбнулся, потому что улыбка отца была привычной, той, которую он всегда знал.
Женщин оставили готовить ужин, а мужчины пошли к морю.
Все выкупались и легли на тончайшем, похожим на белую пыль песке. Виктор лежал на животе, положив подбородок на руки. Перед ним прямо из песка росло несколько высоких тростников с жесткими перехватиками между концами. Их узкие острые листья перегибались и подрагивали. Людей на пляже почти не было, только вдалеке виднелись компании с соседних дач.
Отец и дядя Игорь куда-то ушли и скоро вернулись с двумя здоровенными стрижеными блондинками.
Читать дальше