Сергий Чернец - Рябина в палисаднике. Рассказы

Известно из истории, что знаменитый Блез Паскаль носил пояс с гвоздями, который он, Паскаль, пожимал локтями, чтобы острые гвозди кололи и возвращали его к действительности, всякий раз когда чувствовал в себе радость от похвалы в честь него.

Венере Сергеевне такой пояс не требовался, потому что, когда её хвалили (что случалось крайне редко, так что все привыкли к её незаметности), она не радовалась, а вроде бы даже мучилась и не знала. Куда смотреть и что отвечать.

Поэтому она чрезвычайно удивилась и потерялась совершенно, когда шеф, начальник КБ, Валерий Семёнович, пригласил всех собраться в главном зале среди кульманов, самом большом помещении. И при всех поздравил Венеру Сергеевну с десятилетием безукоризненной службы в отделе, пожал ей руку, вручил грамоту и прочувствованно поблагодарил. Ещё в честь такого юбилея ей выдана была денежная премия в конверте. Все похлопали и разошлись, чему так обрадовалась больше сама «виновница торжества».

«Наконец-то! – подумала Венера Сергеевна. Она придвинула стул поближе к столу и взялась было за бумаги, как тут же растерялась: «такое внимание ей оказали, а она будто воды в рот набрала. Так промямлила что-то несуразное». От мысли этой всё в ней вмиг перепуталось, и требовалось уже немедленное вмешательство силы воли для наведения порядка в голове. Самым веским доводом в таких случаях служило сознание уже свершившегося, а потому и непоправимого, но этот довод припоминался ею только в самом конце её переживаний.

Точно также, она переживала излишества в своих речах. Венера Сергеевна буквально страдала одним недостатком: отвечала на любые вопросы сразу, не обдумывая, без пауз, а поэтому и искренне. А такая искренняя прямота бывает совсем ни к чему; в мелочах-то тем более если иногда подсовывают специально такие вопросы, на которые нельзя отвечать прямо, но ты видишь и понимаешь это лишь на собственной полуфразе, когда уже поздно думать. А ведь это не та высокая Правда, которая так важна в принципиальных спорах. Потом она строила другие варианты ответов, но это было уже послесловие-домыслие.

Например, ей говорили: – Венера Сергеевна, вы куда-нибудь едете в отпуск? – Она в ответ: – Нет, мне не с кем кота оставить. —

И тут же язык прикусывала: можно было – и нужно! – обойтись одним словом «нет», а о коте совсем лишнее. Во-первых, никому не интересно, почему она не может куда-нибудь поехать; во-вторых, не может да и не может, кому какое дело. А то ведь и поймут по-всякому: подумаешь кот! Так все узнали, что она кота завела по прозвищу Кутя, кот-засоня, играть не хотел и отдыхал на диване всё свободное время.

Между прочим и с «богиней» досада такая получилась по собственной же вине: язык – враг. А все-таки ничего она не могла поделать с привычкой к полной законченности выражений, не делая отличий между ответом вслух и продолжением своих мыслей. «Сначала думать надо, а потом говорить, а не наоборот» – знала и повторяла себе самой Вера Сергеевна, но не помогало.

Всё это мелочи. Но эти мелочи такими мелкими ей не казались.

Зато во всём остальном, в главном то есть, она была замкнута сверх меры. Никогда ни о чем своём не делилась ни с кем. Таких в коллективе не любят. Такие как бы возвышаются над остальными, не допуская к тому самому, что они есть – будто и впрямь богиня! Знали, что живёт одна, а почему одна, и была ли замужем, и откуда родом – это неизвестно. Конечно, не совсем в коллективе она находилась, Венера Сергеевна была – при шефе, но всё равно оправданий гордыне её не было.

От Любы-белой знали, что Венера Сергеевна раздает ребятишкам во дворе шоколадки – «это надо же, богачка какая!» – за то, чтобы те кормили и не обижали бродячих ничейных кошек.

Ну и что, шоколадки она детям раздавала – так это же её самой угощение, это ей шоколадки давали посетители, так уж заведено везде, угощают. А она сладкого совсем не любит, но не объявлять же об этом. Потому что всё равно люди захотят её «отблагодарить», и тогда им придется ломать голову: чем?

Случилось, когда в городе ходили по офисам и на заводе тоже собирали подписи, – семнадцатилетний подросток растерзал и убил младшего мальчика. По предприятиям пустили сбор подписей за смертный приговор парню. Якобы, если десять тысяч подпишутся, то расстреляют, а иначе нет, так как несовершеннолетний. Столько споров разгорелось в ту пору! Случай был неслыханный. И хотя подавляющее большинство высказывалось за смерть, но как трудно, оказывается, так вот взять и подписаться под этой смертью своей фамилией. Кое-кто так и не решился. А Венера Сергеевна подписалась.