Вячеслав Дегтяренко - Дорога к Чеджу. Хроники путешествия

Утро встретило нас в Иркутске в восемь часов по местному времени. Пять тысяч сто восемьдесят километров позади. Большинство иностранцев спешились и пересели в поджидавшие их на вокзале автобусы и машины. Поезд стоит тридцать пять минут, и мы отправились исследовать вокзал. Изнутри он представился небольшим, неуютным, и слегка затрапезным. Зато вход в зал ожидания бесплатный, в отличие от Красноярска и Новосибирска, где за безбилетного пассажира следует заплатить сто пять и шестьдесят рублей соответственно. Платформы и привокзальная площадь покрыты тонким слоем окурков. Цены в ларьках чуть ниже, чем на западных станциях, а в магазинах почти те же. Побаловали себя на завтрак байкальским творогом, сметаной, йогуртами от иркутского молочного комбината.

Нам повезло с погодой, солнцем и временем, так как после Иркутска виды – открыточные и почти два часа я не убирал фотоаппарат в кофр. Планшетом было жалко фотографировать открывающуюся красоту. Аккуратные сельские домики, утопающие в цветущей сирени и белоснежной черемухе, алеющие маки во дворах, косогорах и ромашковые полянки. Я уже не говорю про байкальский берег, который на протяжении двух с половиной часов тянулся по левую руку, а сквозь озёрную гладь просматривались донные камни. Да и покрытые снегом бурханы таёжных сопок с правой стороны тоже внушали уважение. В очередной раз благодарил руководство поезда, что в тамбуре и санузле открыты форточки, так как чистых окон не бывает даже в фирменных поездах.

Мне показалось, что в большинстве своём местное сельское население здесь аккуратнее, чем в предыдущих трёх регионах, если исходить из доступных для осмотра из окна поезда угодий и архитектурных построек. Да и с коровами здесь побогаче, так как уже не одинокие бурёнки, а целые стада бороздили травушку-муравушку. А в одном посёлке заприметил расположенный в поле легкоатлетический стадион с новенькими красными дорожками.

Про Байкал говорить словами, наверное, невозможно, так как ни одно предложение не способно отразить его величие и красоту. «Гарда отдыхает…», – написал я своему коллеге под фотографией, отправленной в вайбере. Мне, наверное, повезло, так как прямо из вагона в кадр словил греющуюся в прибрежных водах нерпу, которую поначалу принял за серый пакет с мусором.

Редкие отдыхающие и рыбаки грелись на песчаных и галечных пляжах. Даже станционные рабочие устроили себе солнечные ванны, разбросав на берегу оранжевые жилетки. Некоторые заходили в воду по пояс, единицы купались. Вода в Байкале не выше пятнадцати градусов, да и то преимущественно на плёсах. Кто приехал с палаткой, кто с машиной, а кто снял домик на турбазе.

Слюдянка – бывшая «длинная» остановка. Я всегда здесь выходил, чтобы купить омуля горячего и холодного копчения. Первый мне нравился больше, так как подобного в здешних магазинах не встречал. Но времена изменились, и поезд сегодня стоит пять минут, а рыбаки и торговцы исчезли с перронов и платформ.

Через три с половиной часа байкальский берег уступил место выжженной бурятской степи, с сопками и петляющей Селенгой. В полдень по Москве поезд прибыл в Улан-Удэ.

«МЧС Республики Бурятия предупреждает, что в лесах объявлен пожароопасный период. Посещение лесов категорически запрещено» – сообщил мне сотовый оператор Мегафон в СМС. Как потом узнали из газет – местного министра лесной промышленности привлекли к уголовной ответственности за сокрытие пожаров и причинённый ущерб на одиннадцать миллионов.

Город встретил нас тридцатипятиградусной жарой, пылью и неудобствами с первых шагов. Уже с платформы предстоял нелёгкий подъём чемодана и коляски на необычно высокий надземный переход. Ни лифта, ни полозьев, ни посторонней помощи и потом ещё крутой спуск. Полиция гоняла пассажиров, переходящих через рельсы. Таксисты наблюдали за нами, когда мы проходили мимо их кордона. Сосед по вагону сказал, чтобы мы вызвали такси 201—201 или 200—200, за сто пятьдесят-двести рублей довезут. Навигатор показывал сорок минут пешеходной прогулки или то же время на общественный транспорт, и мы выбрали первое. Только не учли, что с вокзала за нами увяжется хвост из трёх человек, судя по хабитусу, праздно шатающихся и что-то ищущих. Также не учли, что тротуары имеют свойство в столице Бурятии внезапно заканчиваться и переходить в пыль, песок или щебень.

На фоне советских поржавевших и выцветших вывесок на крышах пятиэтажек «Цвети, родной край» выделялись свежие юбилейные «350 лет Улан-Удэ». По улице 50-тилетия Октября сновали львовские автобусы семидесятых годов и громыхали дверьми Усть-Катавские трамваи с деревянными сиденьями в салонах. Последние довольно удобные, так как за пятнадцать рублей можно проехаться и услышать мини-истории остановок-достопримечательностей.