Верона Шумилова - Следы войны… Рассказы

От нахлынувших мыслей Оксана ослабла. Верила и не верила своим догадкам, терзала себя мыслями, но поговорить с кем-то не могла: в квартире телефона не было. Не могла и к Мухину поехать: ноги ее подкашивались, а голова шла кругом.

Боялась в чем-то ошибиться или что-то неправильно истолковать, снова легла, зажав голову руками, и продолжая себя допытывать:

«Разве не рассказывала мама о своей сестре, пропавшей без вести в самом начале войны? Разве не разыскивала ее, Машу Квитченко? Разве не рассказывала ей, Оксанке, а потом Оксане, сто раз, двести раз о ней и о ее роскошной золотистой косе почти до колен? Ни у кого такой косы не было… Но такая же коса на портрете Маши Мухиной. И у внучки Маши точно такая же, длинная-предлинная, тугая, яркого золотистого цвета…»

Путаясь в догадках, Оксана растерянно смотрела в потолок, как бы выискивая там ту одну-единственную истину, которая сейчас ей так была нужна.

«Выходит, я случайно разыскала следы маминой сестры, потерявшейся в самом начале войны. Маша Мухина – это и есть тетя Маша, отважная партизанка и разведчица, не пропавшая без вести, как все считали, а погибшая в концлагере. Ее там замучили, а косу… косу отстригли… И она там лежит на куче женских волос… Это ее коса!.. Ее, длинная и красивая, цвета спелых пшеничных колосьев…»

Связав себя по рукам и ногам только что сделанным невероятным открытием, Оксана больше ни о чем не могла думать, только об этом, а все усиливающая тревога колотилась в каждой клетке тела. Она была на грани потери рассудка.

«Неужели это правда? Она увидела среди прохожих девушку с косой, потом разыскала Мухина и узнала о трагической судьбе своей единственной тети… – По комнате пронесся стон. – Боже, боже! А если… Если… Нет-нет! Пока не надо… Что же делать?.. Что делать?..»

Внезапно налетевший откуда-то ветер хлопнул форточкой, распахнул настежь окно и медленно заполнял комнату прохладой. Оксана жадно, всей грудью вдыхала свежий воздух с запахом приближающейся грозы. Где-то чуть слышно уже выезжал на своей колеснице раскатистый гром.

«Ну а если… – Оксана мучительно продолжала выстраивать пока еще не очень понятную цепочку своих размышлений, – если все именно так? О боже! – Ноги ее нервно дернулись. – Завтра с самого утра надо бежать к нему. Нет, не завтра, а сегодня. Немедленно… Сейчас же…»

Но с кровати встать она не смогла. Ее зеленые глаза горели нездоровым блеском, а на щеках яркими пятнами разлился румянец.

Окончательно решив побывать у Мухина утром следующего дня, Оксана медленно успокаивалась и, забыв о работе, о детях и муже, думала уже о том, что она очень счастливая женщина. Счастливая потому, что живет в мирной стране, делающей все для того, чтобы не допустить войны, и что все беды и несчастья, связанные с войной, позади, в прошлом… Это так важно… Нет войны… Пусть будут трудности, пусть невзгоды – люди все преодолеют, если будут дружны… Все… На то они и люди… Только бы не война… Не она, проклятая… Не концлагеря и не виселицы… Не детские туфельки и не… не остриженные женские во… во-о-о-лосы-ы…

Оксана уснула. Чуть заметно поднималась ее грудь, а на горящих румянцем щеках, изредка вздрагивая, отдыхали густые темные ресницы.

Июльский день начинал свой мирный бег. Высокое небо, словно огромный голубой шатер, удерживало на своей левой стороне ярко-оранжевый круг солнца, щедро согревающий людей и землю. А там, на горизонте, клубясь и увеличиваясь в размерах, собирались тучи, чтобы вскоре пролиться благодатным дождем.

Колебля тонкую занавеску, в окно дул свежий ветер. Он набирал силу.

Рассвет прокладывал себе дорогу с востока на запад. Он прочно завоевывал пространство и овладевал им добротно, по-хозяйски. Уже спешили по своим делам люди; пока их было мало. Зато улицы мели и убирали везде.

Преодолевая усталость, Оксана открыла глаза: рядом – никого. Костя был на дежурстве, и она вздохнула с облегчением.

«И хорошо, что его сегодня нет, – думала она, – иначе надо было ему все рассказать, а у нее нет никаких сил повторить то, что вобрало в себя сердце, готовое вот-вот разорваться».

Оксана посмотрела в окно: рассвет тянется и тянется, а ей уже невмоготу, ей хочется быстрее собраться и бежать к симпатичному и очень доброму старику, чтобы поскорее развязать тот крепкий узел, который, кажется, затянул не только ее собственную жизнь, но и шею.

Поднялась. Слабость ушла – она крепко стояла на ногах. Умылась, причесалась и зашла на кухню. Чисто, уютно, везде цветы. С завтраком торопилась. Раньше обычного подняла детей. Они не капризничали. Встали, веселые, как всегда, славные и разговорчивые.