Павел Сурков - Происшествия в Токио. Драматургия

Юровский. Да помогите же… Помогите мне… Кто-нибудь… Сестра… Сестра…

Медсестра( подбегает к нему ). Я здесь, здесь, тише, тише, сейчас… ( кладет ему полотенце на лоб, набирает в шприц морфин, делает укол ) Вот так… Сейчас все пройдет, сейчас…

Юровский. Вы думаете? Вы всегда так говорите… Все всегда так говорят, делают укол, а потом…

Медсестра. Чщ-щ-щ… Тише… Не дергайтесь, лежите, сейчас станет легче… ( гладит его по голове, Юровский неожиданно успокаивается и затихает ) Видите?… Чувствуете?…

Юровский( тихо ). Да… Легче… Вы тут давно? Мне кажется, я не видел вас здесь раньше…

Медсестра. Второй день. Я после курсов только.

Юровский. Курсы… Милая девочка… Как вас зовут, милая девочка?

Медсестра. Мария. Маша.

Юровский. Маша… Маша?! Маша… ( начинает снова метаться, медсестра удерживает его – вдруг резко застывает ) Глаза… Какие у вас глаза… Синие…

Медсестра( с улыбкой ). Ага. Я как родилась – глаза на пол-лица были. Папа очень веселился – все дразнил меня, называл – «машкины блюдца».

Юровский. Что?! Как вы сказали?!

Медсестра. «Машкины блюдца».

Юровский. Так их называл – кто?! Ваш отец?!

Медсестра. Да. Лежите смирно, чщ-щ-щ…

Юровский. А кем он был, ваш отец?

Медсестра. Да я и не видела его почти… Он погиб в Гражданскую, где-то на Урале…

Юровский. На Урале?!

Медсестра. Где-то там… Не знаю даже место… Я была совсем маленькой, а он… Он… Помню, как он целовал меня, щекотал усами и бородой, у него была такая небольшая борода, я потом видела на фото…

Юровский. Борода, да, борода… А как звали вашего отца? Случайно, не Николаем?

Медсестра. Откуда вы знаете?

Юровский. Я?! Я?! Я-а-а-а-а!!!! (кричит, бьется – Медсестра в ужасе отпрянула, – но вдруг застывает) Вы знаете, Мария, кто я такой?

( Медсестра растерянно качает головой в отрицании, затем начинает перебирать историю болезни )

Юровский. Не трудитесь. Меня зовут Яков Юровский, и я…

Медсестра. Тут написано. Вы – директор Политехнического музея.

Юровский. Это сейчас. А когда-то раньше я… Мария, однажды я убил нескольких людей. Несчастных людей, запутавшихся людей – и невинных людей. Нет, я, конечно, убивал не только невинных, я убил даже одного страшного злодея, ужасного человека… Вы хотите знать, кого я убил?

Медсестра. Да что вы такое говорите? Это у вас бред…

Юровский. Никакой это не бред. Мария, так скажите мне – вы хотите знать, кого я убил?

( Медсестра завороженно смотрит на него – между Юровским, глядящим на нее безумным взглядом, и ею самой возникает напряженное пространство долгой-долгой паузы )

Юровский( четко, громко, ясно, без тени боли в голосе ). Мария, я убил человека, которого звали так же, как и вашего отца. Я убил последнего русского царя. Я убил Николая Александровича Романова, Николая Кровавого, Николая Второго.

Медсестра( всплеснула руками ). Ах!

( Ее фигуру резко перестают подсвечивать – на секунду мы видим Юровского одного на сцене, но это длится лишь секунду – потому что немедленно из боковой кулисы появляется Гаврила. На нем – докторский халат, наброшенный поверх старой одежды – какая-то нелепая кофта, грязные штаны и стоптанные сапоги )

Гаврила. Подумаешь, убил и убил. Эх, касатик, коли бы я тебе рассказал, кого я поубивал – что в гражданскую, что в империалистическую, – ты бы не поверил. Подумаешь, царя убил! Эка невидаль. Я, может, тоже, и царей убивал, и министров ихних, но молчу, не кичусь. Царя он убил, нашел, чем хвастать.

Юровский. И в мыслях у меня не было хвастать.

Гаврила. Ну а чем ты тут тогда занимаешься? Хвастаешь-хвастаешь, точно тебе говорю ( садится на кровать Юровского, достает папиросы ) Курить хочешь?

Юровский. Тут нельзя.

Гаврила. Тут, мил человек, теперь все можно, тем более – тебе. Вот я тебя и спрашиваю, хочешь курить или нет?

Юровский. Хочу.

Гаврила. Ну, закуривай. ( протягивает ему пачку папирос, Юровский закуривает ) Чудные папиросы, еще с тех времен. Царские. ( Юровский закашлялся ) Да не дергайся ты! Английские папиросы, царь такие покуривал – ага, тот самый царь, которого ты, как там у вас говорят? – пустил в расход…