Владилен Елеонский - Она. Дневник восьмиклассника

Вдохновленный лестными оценками моей силы, однако с каким-то нехорошим предчувствием в груди, в коридоре школы на перемене мне с помощью Жуйги удалось перехватить обидчика, который оказался весьма прытким и смышленым малым. Я попытался ему объяснить, что обижать младших нехорошо, однако он не стал со мной разговаривать, вместо этого совершенно неожиданно нанес несколько чувствительных пинков под зад. Этот чернявый малыш удивительно виртуозно владел ногами, да и язык у него, как выяснилось буквально через секунду, был подвешен неплохо. Он весьма крепкими словечками очень убедительно разъяснил мне, что Жуйгу он наказал за дело, а я сую нос не туда, куда следует. После этого я не смог вымолвить ни слова, и ушел, как оплеванный.

Жуйга наблюдал нашу стычку издалека, и мой авторитет в его глазах пошатнулся, а я с тех пор зарекся влезать в разборки, причины которых мне не ведомы. Вначале следовало разобраться, что произошло, почему Жуйга получил взбучку, убедиться, что дело правое, и тогда лезть в драку. А я пошел испугать своим видом, прельщенный оценками Жуйги, однако щуплый с виду второклассник не испугался. Мы сошлись с Жуйгой на том, что по комплекции наш противник был слабее, однако старше на целый год, и это сыграло роль.

Короче говоря, авторитет следовало постоянно поддерживать, и я поддерживал, как мог, в этом не было ничего искусственного, я ничего не планировал, не интриговал, просто делал по наитию, как считал нужным. Во втором классе, например, на переменах мы часто стояли в коридоре, прижавшись спиной к стене, а мимо шли потоки школьников и школьниц, шум при этом стоял невообразимый.

Один задира из параллельного класса повадился неожиданно толкать тех, кто стоял, упершись спиной в стену. Все, естественно, падали от неожиданности, как кегли, что чрезвычайно его забавляло. Как-то раз он толкнул меня, однако я устоял на ногах и так толкнул его в ответ, что он налетел на мальчика, который находился возле него слева, а тот в свою очередь, упал на соседнего мальчика. Получился эффект домино, и все школьники, кто стоял, прислонившись спиной к стене, их было человек восемь, опрокинулись вбок, упали на пол и ушиблись. Все решили, что инициатор я, и возмущенно двинулись на меня, у некоторых даже слезы стояли на глазах, так больно они упали. Мне в довольно жесткой форме пришлось объяснять, кто на самом деле мешает всем спокойно стоять у стены. После этого этот задира, присмирев, не толкнул никого ни разу и вообще навсегда забыл о своем опасном развлечении, а, кроме него, никто больше так не делал.

Именно тогда меня стал мучить вопрос, почему есть такие мальчики, которым неймется? Им хочется не просто играть, а подставлять. Выигрыш в честной игре им совершенно не интересен, зато доставляет наслаждение удар исподтишка, когда другие валятся и бьются, а они к этому как будто не причастны. Этот вопрос остается для меня открытым до сих пор, только теперь он по большей части касается взрослых мальчиков с сединами в волосах.

Однажды ранней весной после уроков мы играли в войну с мальчиками параллельного класса. В конце концов, мы погнали их, однако они перебежали через дорогу, она проходила у школы, в то время машины по ней ездили редко, забрались на небольшой холм из льда, который сгребла с дороги снегоуборочная машина, и стали дружно кидать в нас льдинами, не давая приблизиться. Куски льда были такими тяжелыми, что, наверное, могли сбить с ног, если бы попали в голову.

Никто из моих пацанов не решался перейти в наступление, тогда я, прорычав что-то нечленораздельное, ринулся вперед. Лед свистел в воздухе, от одного куска я увернулся, убрав голову, а второй с лету ударил прямо в челюсть, да так, что у меня искры из глаз посыпались, однако я не подал вида, и, стиснув зубы, проскочил опасный участок. Наши противники мгновенно сникли, их артиллерийский огонь ослаб, и мои пацаны кинулись следом за мной. Мы взяли первую в нашей жизни боевую высоту, а наши враги позорно бежали.

Конечно, мы не представляли себе, что такое настоящая война, однако очень скоро мне довелось сравнить то, что сделали старшеклассники нашей школы после начала войны, с тем, что сделали старшеклассники – мои современники. Тогда в глубоком детстве год разницы в возрасте казался целой жизнью, и на старшеклассников мы, первоклашки, взирали как на небожителей.

Однако в тот раз вместо почитания пришло тягостное чувство недоумения. Наша школа была построена до войны, ее уютное двухэтажное строение, положенное буквой Г, радовало глаз, также впечатляло крыльцо – настоящий римский портик с колоннами. Карниз был украшен лепниной, а вокруг школы были устроены два двора, внешний и внутренний, к тому же еще разбит небольшой парк, который за прошедшие с момента строительства сорок лет значительно разросся.