Лордкипанидзе Л. Н. - Тайна длиною в жизнь, или Лоскутное одеяло памяти

Моя любимая тётя Фаня всякий раз удивлялась: «Николай, ну объясни, летаешь ты, что ли? Ведь шли мы все рядом, у нас обувь вся в грязи и чулки по колени сзади забрызганы, а твои брюки чистые и ботинки сияют, будто ты из дому не выходил!» .

Тётя Фаня не просто любила папу, не просто восхищалась им, она его боготворила. Когда папа приезжал в Бердичев, тётя не знала, куда его посадить, чем накормить… Тётя Фанечка не раз мне признавалась, когда я была уже взрослая, что готова молиться на моего папу. Теперь я особенно хорошо понимаю, почему.

Я уже говорила о том, что в 1950 году мы с мамой и сестрёнкой были вынуждены поехать в Бердичев, где жила мамина семья (овдовевший отец, младшая сестра с мужем и двумя детьми и младший брат-старшеклассник), потому что папа в составе авиационной дивизии, в которой он тогда служил, участвовал в войне между Северной и Южной Кореей. Южной Корее «помогали» США, а Северной – Китай и СССР. Незадолго до нашего приезда муж тёти Фани, Айзенберг Михаил Львович, оказался в числе «масс», подвергшихся репрессиям. Куда увёз его среди ночи «чёрный воронок», за что, надолго ли – было неизвестно.

Летом 1952 года вернулся папа. Его было трудно узнать – он был не худой, а тощий, и глаза у него стали совсем другие – очень-очень грустные… Родина наградила папу званием подполковника и дополнительным отпуском. Узнав, что произошло с дядей Мишей, (не думаю, что мама могла написать ему об этом, потому что письма подвергались если не военной цензуре, то перлюстрации – точно), папа поехал в Киев. Не знаю, какие инстанции и каких начальников он там посещал; трудно сказать, что помогло: то, что он – боевой офицер, подполковник, прошедший две войны; или его фамилия, ведь Сталин был ещё у власти; то ли «звёзды так сошлись», но через какое-то достаточно короткое время дядя Миша вернулся. Вернулся покалеченный и физически и морально. Там, где он был, его пытали, били; били по ушам… Папа повёз дядю Мишу в Киев в военный госпиталь, где его оперировали (запомнила пугающие слова: «трепанация черепа»).

Ещё через какое-то время, когда дядя Миша вернулся из госпиталя, его не только реабилитировали, но и восстановили в партии. По случаю приезда дяди Миши и возвращённого ему партийного билета в доме собрались немногочисленные гости. Конечно, мужчины пили. Было поздно, когда произошла жуткая сцена, которую я вспоминаю с незабываемо-горьким чувством. Нас, детей отправили спать. Полина и Диана с Лёней уснули, а я, воспользовавшись тем, что взрослым не до меня, читала, лёжа в постели. В соседней комнате было шумно – взрослые разговаривали, шутили, смеялись. Вдруг характер шума резко изменился, испуганно вскрикнула мама, запричитала тётя Фаня… Я подошла к двери (комнаты были смежные) и приоткрыла её.

Мой папа и Иван Алексеевич пытались усмирить дядю Мишу, держа его за руки, а тётя Фаня со слезами и причитаниями не всегда успешно зажимала дяде Мише рот, чтобы соседи не услышали его слов. По-видимому, опьянение, боль от несправедливости наказания, от пережитых страданий и унижений, от лицемерия – всё это вызвало у дяди Миши страшную истерику. Он рыдал, пытался порвать партийный билет, выкрикивал ругательства. Мама плакала. Петька, которому разрешили сидеть за столом со взрослыми (ему было уже 17, он был под два метра ростом), стоял, вытаращив испуганно-растерянные глаза, не решаясь применить силу к дяде, и готовый, казалось, расплакаться…

Сцена была ужасная. Я закрыла дверь, было больно видеть родных и дорогих мне людей в таком состоянии.

Господи, так не хочется о грустном, но куда деться… Эта бесконечная ложь и лицемерие, издевательство над собственным народом – и физическое, и моральное, эта веками взращиваемая покорность… И тайны, тайны…

Снова «сажусь в машину времени» и перемещаюсь на 65 лет вперёд – в год 2015, когда я впервые, и, полагаю, единожды, оказалась в Соединённых Штатах. Посещая Вашингтон, естественно, была на Арлингтонском кладбище. Мемориал ветеранам Корейской войны произвёл на меня самое большое впечатление, поскольку косвенно касается и моего папы. Было больно за свою страну, за её ветеранов… Да, в США Корейская война тоже долгие годы называлась «Забытой войной», и мемориал был установлен только в 1995, но всё-таки установлен!.. И сегодня Трамп договорился о перемещении праха погибших в этой войне американцев на родину… А у нас через 65 лет после окончания Великой Отечественной руководители государства, владеющие многочисленными дворцами и замками в заповедных зонах, соревнующиеся числом украденных миллиардов и длиной роскошных яхт, без зазрения совести всё ещё обещают решить жилищные проблемы ветеранов… Стыдно и обидно до слёз…