Александр Поздеев - Надоеда, или Заповедник абсурда. Фантастический роман. Часть 1

Оксана взяла меня за руку и повела в тёмный коридор. Это была коммуналка. В подобной когда-то, ещё до войны, жили мои бабушка и дедушка. Впрочем, я об этом знал лишь по очень старым фотографиям из семейного альбома.

На белёной, исписанной телефонными номерами стене висел велосипед. На нём, наверное, не ездили уже лет сорок. Такой же старый телефон, рассохшийся шкаф, в котором наверняка грудами свалены столетней давности журналы.

Тетя Валерия, увидев, какое впечатление произвело на меня ее жилище, ничего не сказала и удалилась на кухню, предоставив меня Оксане. Девочка тормошила меня за рукав. Я же под впечатлением от увиденного едва не врезался в развешанное посередине коридора белье.

– Пойдём в комнату тети, Сергей, – сказала Оксана. – Возможно, что ты ещё будешь здесь жить. И всё тебе успеет надоесть.

– Жить… здесь?

– Да, тут есть одна свободная комната.

Оксана распахнутая дверь тётиной комнаты. Эта комната была совсем крохотной. Возле одной стены – диванчик, довольно потёртый, узкий шкафчик с книгами, у другой – стол, два колченогих стула. В углу, рядом с окном, стоял крохотный телевизор.

– Садись за стол, Сергей! – засмеялась Оксана, и ямочки на ее щечках вспыхнули огненными рубинчиками. – От мытья рук мы тебя с тетей освобождаем: ты – гость Нереалии.

– Да нет, неудобно, – улыбнулся я.

– Сиди, сиди, сейчас включим телевизор.

Глядя на бледный мерцающий экран, где юношеский хор с Иосифом Кобзоном – тоже довольно молодым, с волосами до плеч – исполнял патриотическую песню, я решил спросить:

– Скажи, какой у вас сейчас в Нереалии год?

Оксана оторвалась от учебника, молча протянула мне календарик с изображением заводского цеха: 1979

– Странно: в этом году в настоящей реальности мне должно быть только пять лет.

– Но ты же не в реальности, – возразила девочка.

Вошла тётя, осторожно неся в руках большую кастрюлю, из которой густыми клубами валил пар. Я сразу же почувствовал острое чувство голода. Но стало очень неудобно, и, поднявшись, я сказал:

– Пожалуй, пойду.

– Некуда тебе идти, – возроптала Оксана. – Запомни: ты будешь жить здесь, за бродяжничество у нас карают.

– Она права, – подтвердила тетя. – Вам, Серёжа, лучше привыкать к нашим порядкам.

Валерия разлила по тарелкам густой наваристый борщ. Уплетая его, я спросил между делом:

– А сложно здесь с работой?

– Какая у тебя специальность, Сергей? – спросила тётя. – У меня большие связи: всю жизнь проработала в обкоме. Муж у меня царство ему небесное, хороший человек был. Десять лет как умер.

– Я литературовед. Но много лет работал учителем.

– Вот и хорошо! Позвоним Карпинскому – это директор Оксаниной школы. Вам повезло: есть вакантное место. Налить еще добавки? Кушайте, не стесняйтесь!

– Ой, как хорошо! Он будет моим учителем! – Девочка захлопала в ладоши. – Тетечка, дорогая, ты – чудо!

– Нет, – улыбнулась тетя, – все решает образование, а вместе с ним – связи, интуиция, опыт. Да что это я говорю, как профессорша какая. Ладно, вы говорите, а я пойду, чай посмотрю.

– Я рад, что встретил тебя, – сказал я Оксане.

Она молча кивнула, заправила смоляную прядь волос за ухо, и долго неотрывно смотрела на меня.

Наконец, произнесла:

– Как жаль, что ты уже такой взрослый!

– Оксаночка, я сделаю одно признание, – произнес я. – Так вот, лет десять назад, в книжном магазине я увидел девочку. Она была приблизительно твоего возраста, но не это важно. Что-то в ней меня поразило. И я шёл за ней целых три квартала, горя желанием познакомиться.

– Ну и как? Познакомился?

– Нет, так и не решился. Ходил за ней, как хвостик, но так и не решился. А потом десять лет горевал, что не подошёл. Сейчас осознаю: она могла быть судьбой, которую я, к сожалению, упустил.

– Робость – не грех, а излечимая болезнь, – сказала Оксана. – У нас в Нереалии генсека выбирали раньше так: посадят его в одну комнату с красивой девушкой и запрут. Если он не оробеет и доставит ей удовольствие, значит, будет управлять народом. А из робкого какой правитель?

– Интересная логика, – улыбнулся я.

– Хочу тебя спросить. – Оксана поднялась, подошла к окошку. – Ты там, на свалке видел старика?

– Да, видел.

– И он указал тебе направление, по которому можно идти?

– Указал.

– Тогда – все: ты отмечен Великим Надоедой, назад пути нет.

– Каким еще Надоедой?

– Придёт время – всё узнаешь.

Вошла тетя, и наш разговор прервался, но она попросила меня пойти и осмотреть свободную комнату. В дверях на миг мелькнуло любопытное морщинистое старушечье лицо и тут же исчезло. Комнатушка, правда, оказалась совсем крохотной. В ней я едва бы смог поставить раскладушку и стол, например. Но мне большего и не нужно, тем более что надолго задерживаться в Нереалии я не собирался. Хотя, конечно, меня удивило, насколько убоги жилищные условия в этом мире. Валерия, бывший обкомовский работник, и та живет весьма скромно.