Светлана Иконникова - Больно не будет. Нефантастика

Но девчонка смеялась.

По всем законам толерантности я, конечно, не мог назвать ее девчонкой. Девушкой, посетительницей, даже мисс – можно. Но она была девчонкой. Густая прямая челка, два хвостика, гольфы, кеды. И ростом – метра полтора, не выше. Но главное – у нее были ямочки. И улыбка. Такая бывает только у счастливых детей.

– Ты похожа на Пеппи Длинныйчулок, – я подошел к ней, рискуя получить вызов в полицию за домогательства к посетительнице.

– Прикольно! – рассмеялась она. – А кто это?

Девчонке было 20 лет. Она не знала Пеппи, не знала Анну Каренину, не знала законы Ома и таблицу умножения тоже, кажется, не знала.

Совсем не дура. Просто для их поколения актуальны другие знания. И школа, которая пытается впихнуть в них Ома и Каренину, конечно же, остается одна со своим Омом и своей Карениной. Школе вообще тяжело: с тех пор, как таблетки «для пересна» разрешили применять с 12 лет, дети перестали слушать уроки. Они их пересыпают.

И я детей понимаю.

– Ты как вообще сюда попала? – я смотрел, как она ковыряла вилкой салат из огурцов и редиски.

– Да я люблю попадать туда, где никогда не была, – девчонка подцепила огурец, посмотрела на просвет. – А у тебя прикольно. Только как-то не весело.

– Тебе надо, чтобы музыка, свет, шум… – я покрутил пальцами – точно так же, как крутил Ежон.

– Ага! – она растянула губы в улыбке. – Я такое люблю. Я вообще веселиться люблю, а ты? Почему ты такой задумчивый? Мне кажется, тебе надо выпить пересон. Я, когда так задумываюсь, всегда сразу пью. Но я редко так задумываюсь.

– Я не пью пересон.

Она отложила вилку.

Посмотрела на меня.

– Совсем?!

– Ни разу в жизни.

Это, конечно, была не дружба. Наши отношения даже приятельскими не назовешь. У нас с ней разное всё – начиная от гендера и заканчивая плей-листом. Но девчонка стала то и дело заглядывать в мое кафе. А я стал ее ждать.

– Привет! – она врывалась смеховым торнадо, в котором мелькали ее руки, кеды, улыбки. – Привет! – бросалась на шею, целовала в небритую щеку.

– Привет! – я подставлял шею, щеку… И, кажется, душу.

– А что у тебя сегодня было? – садилась за «свой» стол, заказывала молочный коктейль. – А расскажи какую-нибудь историю!

Наверное, она все-таки приходила не ко мне, а к моим историям. Так маленькая внучка ходит за дедом, выпрашивая у него сказки. И все думают: надо же, как деда любит! А потом она вырастает, дед умирает – и она вдруг замечает, что – нет. Оказывается, не деда любила, а сказки. Взрослой девочке сказки не нужны, значит, и смерть деда – досадное, но совсем не шокирующее событие. Даже «пересон» пить не нужно.

Но мне нравилось думать, что Девчонка приходит ко мне. Я, кстати, спросил потом ее имя. Простое, обычное имя – вообще ни о чем. Мне хотелось называть ее Девчонка.

– Нет, а как раньше жили без «пересна»? – Девчонка тянула через трубочку молочный коктейль.

Только что я отправил на кровать молодую девушку-посетительницу. Та получила сообщение, которое ее ужасно расстроило, и решила срочно «переспать». Что-то насчет ее машины. Кажется, автомобиль должны были вернуть из ремонта не сегодня, а тремя днями позднее.

– Я бы тоже сразу спать пошла! – прокомментировала Девчонка. – Обидно же!

– А может, сначала помучиться? – я усмехнулся цитатой из старинного фильма: все равно Девчонка его не знает.

– Нет! – она даже улыбаться перестала. – Разве можно мучиться, когда можно не мучиться? Мучиться вредно!

– Почему? – зачем я это делаю, пусть живет в своем целлулоидном мире, зачем я сейчас заставляю ее думать? – Почему мучиться вредно?

– Ну-у-у, – Девчонка наморщила лоб. – Потому что это вредно. Так все говорят.

– А ты пробовала мучиться?

– Ты что, дурак? Зачем мне мучиться, если есть «пересон»?

– То есть ты говоришь, что что-то является вредным, хотя сама ни разу в жизни этого не пробовала? – я стер улыбку с лица и посмотрел прямо в глаза Девчонке. Слишком серьезно посмотрел. И слишком честно.

– Ты меня пугаешь, – Девчонка отстранилась. – Мне нужен «пересон».

Она спала уже полтора часа. Еще немного – и проснется. Наверняка сразу же растянет губы в улыбке, засмеется. Даже, наверное, чмокнет меня в щеку. Она больше не испугается моих слов. «Пересон» хорошо действует: убирает негативные эмоции, оставляя лишь позитивные – даже если их совсем чуть-чуть.

Они постоянно радуются – дети «пересна». В их кафе играет громкая музыка и летают воздушные шарики. Они танцуют на улицах. Они любят весь мир и мир, кажется, отвечает им тем же.