Василий Мищенко-Боровской - Лучшее, конечно, впереди

© Василий Мищенко-Боровской, 2018

ISBN 978-5-4493-8458-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дождя не было долго, больше месяца. Солнце беспощадно выжигало растительность, в тени столбики термометров приближались к тридцати градусам, а на открытом пространстве, как у мартеновской печи, находиться было совершенно невозможно. Деревня, наполовину состоявшая из дачников, казалась вымершей. Синоптики в течение недели осторожно намекали на некую вероятность осадков, однако прогнозы не сбывались. Хотя вполне возможно, осадки где-то и выпадали, но деревеньку Ясенево они упорно обходили стороной, что повергало жителей в уныние и безысходность.

Борис Петрович Корнев синоптикам верил. Конечно, не вообще и не всегда, но в данном случае их осмотрительно-туманные прогнозы подтверждались ноющими второй день суставами и застарелыми переломами. А уж они-то никогда не врали. Борис Петрович последние двадцать лет с апреля по ноябрь жил в деревне, на зиму перебирался в город и считал там дни до весны, как новобранец в армии до дембеля. Он причислял себя к деревенским жителям, а главным домом считал не городскую квартиру, а этот добротный пятистенок, построенный умелыми мастерами в середине прошлого века. Семьи у Корнева не было, сын погиб в первую чеченскую кампанию, жену похоронил следом за сыном, а невестка с внуками жила в другом городе, и виделись они редко, пару раз в три года. Но что делать, земля ведь круглая, бока у неё покаты и человеку нужно за что-то уцепиться и держаться, чтобы не соскользнуть. Борис Петрович прикипел к даче, в душе ощущая себя аграрием, хотя всю жизнь был технарём. Участок он содержал в идеальном состоянии, вырастил сад с яблонями, вишнями, сливами, абрикосами и черешнями. А ведь раньше здесь росло одно единственное плодовое дерево – огромная, метров под двадцать груша, которая стоит вон на краю участка и половина её кроны нависает над соседним наделом. Занимался пенсионер и огородничеством, но без фанатизма, сажал всего понемногу и больше из спортивного интереса, черпая информацию о разных толковых агрономических приёмах из Интернета. Правда, была проблема с водой, но её Борис Петрович решал уже давно и в целом успешно. Несколько лет назад он нанял бригаду таджиков, и они шустро выкопали колодец в восемь колец. Таджиков, хохлов и молдаван в окрестностях Ясенево блуждало много, а работы было мало. Получалось, что в бывших братских республиках бывшего Советского Союза работы нет вообще. А кушать хочется всем и всегда. Иначе, зачем бы этим мужикам переться сюда, за тридевять земель, шукать по деревням необъятной России работёнку и браться за любой подряд? Кроме этого, таджики вырыли на участке небольшой пруд, наполняемый в основном дождевой водой. А вода поступала по наклонной канаве, служившей границей между участками.

С обитателями деревни Борис Петрович особой дружбы не водил, но жил мирно, поддерживая ровные отношения. Соседку слева, Анну Алексеевну, тоже дачницу, он несколько сторонился из-за её назойливого внимания и попыток покровительствовать. Местные называли слишком активную женщину генеральшей. Вроде как покойный её муж был генералом, успевшим при жизни купить в Ясенево землю и построить по современным меркам скромный двухэтажный домик со всеми удобствами. Сосед справа, Горшков, он же Горшок, был своим, деревенским, а по возрасту – тоже пенсионером и почти ровесником Корнева. Своего колодца у него не имелось и воду он брал из общественного, который находился на соседней улице, а иногда заходил к соседу. Для сбора воды на полив Горшок, по примеру Корнева, тоже выкопал небольшой котлован и направлял туда драгоценную жидкость, стекавшую во время дождя по желобам крыши. Этим летом из-за жары колодцы в деревне сильно обмелели, а самодельные прудики давно пересохли.

Утром Корнев, превозмогая боль в ногах, вышел из дома, включил насос и накачал бочку воды. Вечером надо обязательно полить грядки. Петрушка с укропом выглядели поникшими и безжизненными, из растрескавшейся земли торчали тонкие хилые прутики картошки с пожелтевшими листьями. На небе не было ни единого облачка, и даже в эти утренние часы в воздухе ощущалась духота. По улице с рёвом пронёсся мотоцикл явно без глушителя, вздымая клубы пыли, которая медленно оседала толстым слоем на жестких, обезвоженных листьях деревьев. Где-то в отдалении самозабвенно горланил петух и яростно лаяла собака. Начинался новый день.