Вячеслав Митяшов - Танец Смерти. Воля свыше. Часть третья

В этом весьма уединённом месте было тихо и спокойно круглый год. Лишь изредка рядом проплывали катера с туристами, но они теперь старались держаться ближе к противоположному берегу.

– Всё гуляете? – окликнул их Стрижевский, когда они подошли к дому. – Идёмте, расскажу хоть где что.

Они вошли в большой холл, продолжавшийся после арки гостиной. Виктория уже вовсю играла рядом с камином на ковре под присмотром Тани и Саши. Огонь в топке весело трепетал, отбрасывая алые блики на обшитые деревом стены и каменные столбы.

– Итак, на первом этаже у нас гостиная для гостей, кухня и столовая для завтрака, обеда и ужина, – начал Стрижевский. – Есть несколько комнат для прислуги, если вдруг захотим кого-то нанять. Ну и всякие подсобные помещения.

Из холла наверх, вдоль стен, шла широкая лестница, рядом с которой находился специально сделанный для Литы лифт.

– Ты сможешь без усилий подниматься и спускаться на нужный этаж.

Стрижевский открыл дверь и ввёз коляску в кабину.

– Вот так, – он нажал верхнюю из двух кнопок.

Кабинка плавно поднялась на второй этаж, мелодично динькнул колокольчик. Иван Сергеевич выкатил коляску в холл второго этажа.

– Здесь спальни и, – он хитро прищурился, – кое-что ещё.

Одна из дверей показалась Лите прочнее, массивнее других, и на ней стоял странный замок с матовой клавишей вместо отверстия для ключа.

– Нужно прикоснуться пальцем, – пояснил Иван Сергеевич. – Он реагирует на отпечатки любого из твоих, либо моих пальцев. Остальные тоже имеют туда доступ.

– Но зачем так усложнять? – спросила Лита.

– На тот случай, если возьмём прислугу, либо гости какие будут. Здесь наша сокровищница, дочка. Стыдно признаться, но я немного помарадёрствовал во время своих путешествий на Остров. Там золото, предметы искусства, драгоценные камни, оружие и доспехи. Это для того, чтобы мы не забывали, что кроме нашего мира существует ещё один, а может и не один, мир.

– А медальон?

– Тоже там. Но толку от него больше нет. Полтора года назад он окончательно выдохся. Видимо, с уходом Лабека, его детище потеряло свою силу.

– Значит мы больше никогда… – женщина вздохнула.

– Никогда. И для тебя это к лучшему.

– Можно мне туда?

– Подожди, Лита, нас ждёт праздничный ужин, а завтра эта комната целиком в твоём распоряжении.

На следующий день Лита едва дождалась окончания завтрака. Отправив Чарреда с дочкой гулять по лесу, она поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью. Какое-то необъяснимое чувство, словно она стояла на пороге открытия чего-то важного, внезапно овладело ей.

– Что это со мной, – прошептала Лита. – Там всего лишь никому не нужное старьё. Так называемая память.

Она протянула указательный палец к тактильной панели – рука заметно дрожала – и коснулась им холодного серого стекла. Моргнула зелёная лампочка, и замок открылся, едва слышно щёлкнув. Женщина толкнула рукой дверь и въехала в комнату. Тот час включился свет, заливший каждый уголок сокровищницы мягким ровным сиянием. В помещении, примерно восемь на пятнадцать шагов, рядами вдоль стен стояли стеллажи.

Центр занимали манекены с одетыми на них доспехами. Лита сразу же узнала свой, украшенный страшной маской. Рядом располагались доспехи Чарреда и Гунэра. Во втором ряду она узнала броню флардских гвардейцев и красивые, узорчатые латы Регнера. Тут же, на стойках, лежали всевозможные мечи – широкие и короткие времён битвы при Фарнадо, полуторники «Длинных мечей», клинки, овитые гардой её эпохи, сабли Арриго.

Копья, луки, стрелы, алебарды, страшные секиры флардцев. И как только Стрижевский умудрился притащить всё это. Рядом с доспехами она увидела и свою саблю. Отливающее синевой лезвие покоилось на высокой деревянной подставке. Лита ощутила, как кольнуло сердце, в висках гулко застучала кровь, и она протянула руку к эфесу. Но остановилась, так и не коснувшись его. Пальцы, до боли в ногтях, впились в ручку коляски. Нет, ей нельзя касаться этого оружия. Слишком много зла причинила она с этим клинком в руках.

Чтобы побороть искушение, она переключила внимание на стеллажи. Начиная от двери шла всевозможная керамика, затем изделия из металлов. В углу расположились статуэтки из бронзы и мрамора, а после них, словно на витрине ювелирного магазина, на чёрном бархате в ярком свете сияли всевозможные кольца, серьги, браслеты, цепи. Рядом, каждый на отдельной подушечке, с отдельной подсветкой, лежали драгоценные камни.