Гайк Октемберян - Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь

«Так вот почему я так ЛЕГКОоказался за дверями…»

Тем утром НИКТО прошёл мимо прапорщика в столовую, а тот – НИЧЕГО. И после произошедшего прапорщик стал относиться к «дедам» поучтивее. В воскресенье утром к каше с противными червями никто не притронулся. Все и на этот раз как решили, что для того, чтобы позавтракать им ВПОЛНЕ хватит хлеба с маслом, кружки чая и ДВУХсваренных вкрутую яиц. Если в прошлое воскресенье только у одного или ДВУХвсе ДВАяйца оказались тухлыми, то остальным, кроме ДВУХ, которым как повезло и которые съели на завтрак по ДВАяйца, досталось по одному тухлому яйцу, то на этот раз у всех были одни тухлые варёные яйца.

«То ли эти сволочи, все из себя такие ПРАВИЛЬНЫЕ, решили нас кормить списанными продуктами? Деньги они ДЕЛАЮТ, что ли?»

«Батальон, встать! Выходи строиться!» – скомандовал тот самый старший сержант, который ТЯНУЛНИКТО посмотреть телевизор. Он решил прервать такой завтрак, повести батальон к штабу и вызвать туда заместителя командира по тылу. Зампотылу появился и стал чуть ли не каждому в лицо говорить про то, что все крупы, макароны, вермишель «хорошие», что это повара такие «плохие», потому что не мыли всё это перед варкой, чтобы все поверили в то, что он наговорил.

«Макароны перед варкой нужно мыть?…И вермишель тоже? И яйца оказались тухлыми из-за того, что их повара не помыли?»

Зампотылу распорядился выдать всем «сухой паёк». Этот паёк выдали только в один этот раз, затем всё той же червивой едой продолжали кормить батальон всё так же три раза в день. «Дед» из Новосибирска ПОДЕЛИЛСЯс НИКТО :«Против этих гадов как НИЧЕГОнельзя СДЕЛАТЬ. НИЧЕГОдобиться не получиться. Не оставаться же голодным. На ПЕРВОЕ смотреть даже не могу, когда на поверхности плавает так много разных червячков и жучков. Значит, остаётся только ВТОРОЕ. Возьму немного каши ложкой и смотрю :есть черви или нет. Если червей не видно, то ем. А если заметил червячков, то выкладываю кашу на стол.» После «приёма пищи» на столах лежали КУЧКИкаши. И под столами лежали эти КУЧКИ.

«Неужели этих КУЧЕКникто не замечает? И кому это приходиться убирать? Для кого это лишняя работа? И что может накопиться в тех, кому приходиться убирать эти КУЧКИ?»

Этот же «дед», который подходил к НИКТО, чтобы позвать ЕГО посидеть на крыльце после «отбоя», больше всех стал воевать со старшиной в столовой. – Батальон, встать! Выходи строиться! – командовал старшина. Одна эта команда как сразу сдувала «молодых» из-за столов. Они выглядели какими-то ЛЕГКОВЕСНЫМИ. Это со временем в них накопиться того, что СДЕЛАЕТих потяжелее. Этот «дед» продолжал сидеть и понемногу брать ложкой рисовую кашу даже тогда, когда уже он один оставался сидеть за столом. Вокруг его миски лежали КУЧКИкаши. – Товарищ солдат! Была команда «выходи строиться»! – обратился к нему старшина, для которого КУЧКИиз каши оставались какими-то невидимыми. – А я ещё не поел! – А я вам ещё раз ПОВТОРЯЮ :«Была уже команда :„Закончить приём пищи! Выходи строиться!“ – А я не закончил „приём пищи“! – А я вам ещё раз ПОВТОРЯЮ :„Была команда!“ – А я ещё не поел! – А я вам ещё раз ПОВТОРЯЮ :„Была команда!“ – Я червей есть не буду!! – А я ещё раз ПОВТОРЯЮ :„Выходи строиться!“ То же самое раз за разом слышал в ответ от старшины НИКТО, когда собирался забрать свой почти новый бушлат, когда ЕГО решили отправить в ПУСТЫНЮ. Бушлата, конечно же, уже не было. Старшина был не дурак, чтобы не продать этот бушлат. Это было почти полгода назад, когда и этого „деда“, который стал задерживаться во время „приёма пищи“ дольше всех в столовой, отправили следом за НИКТО туда же. НИКТО тогда ещё успел во время передышек, которые давал себе между нарядами, нарисовать карикатуры на некоторых на большом листе бумаги и вывесить его рядом с казармой. Об этом в части так долго помнили, что забыть этого уж не могли. Этого парня из Новосибирска отправили в ПУСТЫНЮ, к самой границе, за то, что он не подчинился командиру батальона, этому ПРАВИЛЬНОМУборцу с „дедовщиной“, которому вздумалось „припахать“ „молодого“ на своём огороде. Этот борец с „дедовщиной“ приказал всему батальону построиться и повёл строй к туалету, к громоздкому четырёхугольному строению, которое называли внушительным словом«пентагон», где заявил, что все будут стоять до тех пор, пока тот, для кого как что-то НЕПОНЯТНОЕбыло в том, что к НЕМУ может иметь какое-то отношение и огород командира батальона, не вычерпает ведром отстойник. – Я ПЕРВОГО не ел! ВТОРОЕтоже с червями! Есть червей не буду и голодным уходить не собираюсь! А ПРАВИЛЬНЫЙстаршина, продолжавший не видеть всех этих КУЧЕКкаши на столах, вспомнил о том, что сколько же минут отводиться на «приём пищи», и стал об этом говорить «деду». – Я голодным не уйду! Словесные испражнения старшины выглядели такими же червивыми, как те КУЧКИкаши, которые лежали на всех столах. И он только помогал «приёму пищи» больше ЗАТЯГИВАТЬСЯсвоими словесными испражнениями, словно одной червивой еды было мало. «Молодым» для того, чтобы так сопротивляться тому же старшине, как не хватало какого-то внутреннего веса, какого-то внутреннего груза. И их за их какую-то ЛЕГКОВЕСНОСТЬбыло ЛЕГЧЕнагружать нарядами и разной работой.