Гайк Октемберян - Война с НИЧТО. Эта война начинается в детстве и продолжается всю жизнь

Хоть НИКТО и был избавлен от гнёта нарядов, но ОН же, всё равно, оставался там, где пережитое им вновь и вновь оживало в ЕГО памяти от происходившего ВОКРУГ, от ПОВТОРЯВШЕГОСЯ ВОКРУГ. ОН чувствовал в себе какую-то свинцовую тяжесть, которая ЛЕГКОвыводила ЕГО из равновесия и которая не могла не продолжать увеличиваться. Череп всё чаще стал наливаться пульсирующей болью. Болел лоб. Давило в висках. Стоило ЕМУ провести рукой по голове, и что-то многовато оставалось на ладони после этого выпавших волос. Один старший лейтенант, недавно прибывший в батальон для прохождения службы, решил себя как-то проявить с ПЕРВЫХ же дней. Прикрытый щитом самодовольства он зашёл в клуб и распорядился чуть ли немедленно взять и СДЕЛАТЬтаблички с надписями для дверей роты « СВЯЗЬ». Никому до него, где-то в течение года и даже больше, СДЕЛАТЬэто не нужно было.

«Не успел приехать, а уже старается себя ПОКАЗАТЬ…»

НИКТО, из-за тяжести висевшей в НЁМ, чувствовал как взваливал на себя не только вес каждой работы, которой ЕГО нагружали, но и вес всей толщи времени, за которую эту работу можно было СДЕЛАТЬ. До тех пор пока работа оставалась НЕВЫПОЛНЕННОЙ, она продолжала как висеть в НЁМ. Вес чего-то даже очень ЛЁГКОГО, если долго держать на ВЫТЯНУТОЙруке, становиться может только всё невыносимее. Поэтому НИКТО старался поскорее всё заканчивать, чтобы избавить себя от лишнего веса, который, чем дольше оставался, тем становился всё невыносимее. – Осталось полчаса до обеда. Табличками я займусь сразу после обеда. А до обеда я как раз успею закончить одну работу. – Нет! Ты сейчас же СДЕЛАЕШЬто, что я тебе приказал СДЕЛАТЬ, – заявил этот старший лейтенант, чем оставил навесу незаконченную работу и добавил вес новой. НИКТО почувствовал, как кровь застучала у НЕГО в висках. – Я до обеда всё равно не успею СДЕЛАТЬэти таблички… – сказал НИКТО, стараясь сдерживать себя и говорить спокойно. – Начальник штаба приказал!! Я прихожу через ДВАДЦАТЬминут, и чтобы они были готовы!

«Причём здесь начальник штаба?! Какие ДВАДЦАТЬминут?! Эта тварь сама когда-нибудь ДЕЛАЛАэти таблички за ДВАДЦАТЬминут?!»

Воображение НИКТО ПОТЯНУЛОЕГО в ту сторону, где перед ЕГО мысленным взором стало проноситься то, как ОН взялся быстро-быстро ДЕЛАТЬэти таблички, чтобы успеть их СДЕЛАТЬза ДВАДЦАТЬминут, чтобы уложиться в этот немыслимо короткий отрезок времени, как ОН начинает торопиться там, где спешка неуместна, где она только начинает всё портить, портить что-то уже СДЕЛАННОЕ, как всё приходиться начинать сначала, как время оказывается потраченным ВПУСТУЮи его остаётся всё меньше, как то, что необходимо СДЕЛАТЬ, продолжает в НЁМ висеть, и вес этого только продолжает расти. НИКТО почувствовал растущее в НЁМ напряжение от затраченных ИМ ВПУСТУЮвремени и сил и оставленный и продолжавший давить вес НЕДОДЕЛАННОЙработы, растущий вес того, за что нужно было приниматься и всю ту толщу времени, в течение которого груз этой работы будет давить на НЕГО. ОН почувствовал, что не выдерживает такого издевательства над самим собой, что ещё немного, и ОН готов будет уже взорваться. – Я начну их ДЕЛАТЬпосле обеда, – ответил НИКТО, продолжая внутренне накаляться яростью, которую, если бы она прорвалась, уже было не остановить. ОН старался её сдерживать. – Я прихожу через ДВАДЦАТЬминут, и если не будет всё готово…

«Опять эти ДВАДЦАТЬминут!! Откуда он их взял?! Что это за тварь ко мне ПРИВЯЗАЛАСЬ?!»

Тут уже сидевшие в омрачённой душе тени пережитого напомнили о себе. Там были и тень старшего лейтенанта, ПРИВЯЗАВШЕГОСЯк НЕМУ на вокзале в Душанбе, и тень лейтенанта, приставшего к НЕМУ у вокзала в Баку, и тени им подобных. НИКТО почувствовал, как ЕГО захлестнуло горячей волной, как боль уже сильнее сдавила ЕМУ виски. – Да я НИЧЕГОне буду ДЕЛАТЬ!! – То есть как «не буду»?! Ты у меня сядешь на пять суток!!

«Да тут с ума можно сойти в этой армии!!!»

– Да меня здесь не будет! – Как это «не будет»?! – Я – сумашедший! Я ухожу в сумашедший дом! Лицо НИКТО пылало, а сердце колотилось от безудержного гнева. – Ты у меня сядешь!! – Как это я сяду, если меня здесь уже не будет?!! Я – сумашедший!!! —закричал НИКТО. И в ЕГО надрывавшемся голосе было столько злобы и звериной ярости, что старший лейтенант переменился в лице, как-то растерялся, повернулся и поспешил уйти.