Среди строений возвышались горы из самых разных предметов крупных и мелких – от огромного накренённого корабля с облачными застывшими парусами до маленьких стеклышек самой причудливой формы. Чашки, фонарики, цепочки, карандаши, коробочки, маятники соседствовали с мощными кусками крепостной стены, башнями и винтовыми лестницами.
И в этом многообразии существовал лишь один Приман, что говорило о величайшем богатстве знаний его души кому-либо здесь известному. Весь этот мир громадой высился над головой, почти закрывая облака, и грозился упасть, но держался вечным желанием хозяина обители. Солфил же, напротив, был склонен к частым перестановкам – его обитель менялась с каждым посетителем. Но то, что он создавал у себя, походило на комнатный садик, в то время как обитель Примана казалась целым миром – безразмерным и непознанным.
– Солфил, – обратился Приман, – ты хочешь какое-нибудь слово?
– А можно мне вот это… это… – указал Солфил на первый попавшийся предмет, заворожено разглядывая всё и уже забыв, зачем пришёл.
– Статуя. Эта похожа на форму души, – пояснил основатель.
– Статуя, – Солфил старался тщательно запомнить форму, чтобы воспроизвести её у себя в обители.
Это было несложно, так как она и впрямь похожа на душу: та же форма тела, кистей рук, головы, глаз. Словно ты разделишь свою обитель с безмолвным другом.
– Или ты хотел что-то спросить? – вновь заговорил Приман.
– Да! – всполошился Солфил и принялся объяснять всё, что он смог понять в слове «воодушевление».
Ответ на все объяснения оказался коротким и неожиданным:
– Забудь это слово.
– Но почему?
– Это бесполезное слово, – бесстрастно ответил Приман.
– Бывают и такие?
– Бывают.
– Точно, ты, кажется, говорил про бесполезные слова. А как их различить?
– Они не имеют формы, подобно одиночеству и его ключам. Их нельзя сделать частью города, потому что нельзя увидеть. И они не являются его ключами. Для нас они бесполезны.
– Для нас? А есть ещё кто-то, кроме нас?
– Не думай об этом.
– Почему?
– Здесь есть только мы. Другого места для нас нет. Бесполезные слова только бремя.
– Откуда ты это знаешь? Есть другие места, которые не для нас?
Приман на мгновенье умолк, будто припомнил что-то, унёсся в путешествие по воспоминаниям вечности, что он провел здесь. Он видел много душ и слов, но до этого он увидел то, чего не пожелал видеть никто из ныне пребывающих в Кэлестис портуме. Он заговорил снова:
– Это было моё желание, Солфил.
– Желание?
– Что ты пожелал, прежде чем оказаться здесь? – вдруг спросил Приман.
– Перестать быть одному, – признался Солфил. – Я это хорошо помню.
– А я пожелал, – глухо отозвался Приман, – узнать, кто обрёк нас на одиночество. Пожелал узнать за что? И я увидел…
Воспоминание настолько сильное и чёткое, что не поблекнет, даже если вечность кончится. Приманимус не скрывал его, но и не торопился рассказывать о нём юным душам. Только он начинал намекать на то, что увидел, как многие просили прекратить и впоследствии старались забыть, что речь об этом вообще шла. Ведь это знание отличалось от тех, что они привыкли получать. Обычно весь поток информации можно было подхватить прямо на улице. Информация призвана лишь затем, чтобы скрасить существование душам, чтобы избавить их от одиночества. Но это знание, которым в полной мере владел лишь основатель, не приносило ничего. Лишь…
– Что? – замер Солфил. – Что ты увидел? Я тоже хочу это узнать.
Приман сомневался. Сомнения редко были присущи душам и касались лишь обустройства обители новоприбывших. Иного никто не допускал, ибо сомнения могли разрушить то, что построено. Но Приман сомневался, потому что не хотел, чтобы столь юная душа как Солфил сломалась от знания, которого пожелала. Но, понимая, что душа вправе желать знаний, он решился.
– Я увидел другой мир, – наконец, произнёс Приман. – Там были живые. Мы тоже могли бы там жить, но нам не позволили этого. Нас… прогнали, не захотели, – основатель старался говорить такими словами, которые бы юная душа могла принять и не произнёс того самого рокового слова. – Поэтому нам ничего не осталось, кроме как существовать в ином мире.
– Что означает «прогнали»? – не понял Солфил, он никогда не слышал такого слова.
– Это значит… что нас обрекли на пустоту, – вдруг сказал Приман.
– «Прогнать» значит «обречь на пустоту»…, – повторил Солфил, с трудом веря в услышанное.
Читать дальше