Виктор Кагермазов - Семь кругов над Русью

– Да! Даю слово! Сегодня же Лев Велент будет казнён!

Затем Цимисхий тише добавил:

– Ну, не тяни, благословляй же скорей!

Но патриарх продолжал хитрить, он хотел выглядеть в глазах народа самой справедливостью. Выждав, он сказал:

– Я требую выслать из Константинополя, императрицу Феофано, так как злодеяние произошло в её покоях, и она тоже повинна!

Цимисхий растерялся, волнение не давало ему говорить, он не мог собраться с мыслями, не понимал, куда клонит Полиевкт, но всё же выдавил из себя:

– Сегодня же Феофано покинет столицу империи!

Патриарх, пользуясь выгодным для себя моментом, продолжил давить на Цимисхия:

– Ты, как новый император, должен отменить томос о церкви, изданный Никифором Фокой, обещаешь?

– Да! Я отменю этот дурацкий указ! Ну, благословляй же!

– Я патриарх Константинопольский и Вселенский, благославляю тебя Иоанн Цимисхий на правление империей, и дозволяю тебе молиться в святой Софии! Амен!

Зазвонили колокола, двери распахнулись, Полиевкт, а за ним Цимисхий перешагнули порог храма, хор величественно запел «многие лета». Всё, свершилось, теперь Иоанн – император Византии, он стал василевсом над многими подвластными народами.

Глядя новому императору вслед, Полиевкт думал о своём. Никто никогда не догадывался о его настоящих замыслах. А он делал всё, чтобы внуки Константина Богрянородного без ущерба заняли престол. Патриарх не мог по-иному, ведь с Константином его связывала дружба, они во всём понимали друг друга. Были едины во мнении о могуществе Византии. Когда умер хилый Роман, Полиевкт делал всё, чтобы пришедший к власти лев, не подавил чужих львят. Если бы от Никифора исходила угроза для наследников, он бы и месяца не удержался у власти, или вот от нового императора Иоанна, он костьми бы лёг, но не допустил бы и его до власти. Патриарх берёг наследников Константина и Василия, теперь вот даже их мать, Феофано, он отсылает подальше, дабы по недоумию своему, она не погубила их, связавшись с очередным охотником на престол.

В святой Софии на золотом троне в западном пределе, сидел Цимисхий, он был в восторге, с его лица не сходила улыбка, хор пел ему многие лета. А у алтаря стоял Полиевкт. На бледном его лице играла усмешка, он то знал, что Цимисхий будет править недолго, лишь до того, как Василий с Константином достигнут совершеннолетия, а может и того меньше.

На душе у патриарха было спокойно, он никак не ожидал, что Никифор Фока падёт так легко. Этот смелый воин, столько времени проведший в походах во славу империи, вернувший столько владений обратно. Воин то он был хороший, а вот управлять разумно ему не удавалось, не искушён был в хитросплетениях власти. Полиевкт был уверен, даже если здоровье подведёт и ему не удастся довести до того, когда внуки Константина сядут на трон, за него это сделают его надёжные преданные епископы.

И хоть на душе было хорошо, но усталость давила и голову сжимало всё сильней, на лбу у него выступил пот, лицо раскраснелось, ноги задрожали, он пошатнулся и стал оседать. Подбежали слуги, подхватили его на руки и понесли из храма.

С высокого трона за всем наблюдал Цимисхий, но теперь патриарх был ему больше не нужен, он стал императором Византийской империи. Эта была последняя служба сладкоголосого Полиевкта, в последний раз его нога ступала в пределы святой Софии, храма, в котором он трижды благословлял на правление императоров. Через два дня, теперь уже Цимисхий объявит трёхдневный траур по всей империи, во всех храмах будут служить поминальные службы по одному из самых ревностных служителей, но скорее не церкви, а могуществу Византии. Но даже после его смерти, всё будет дальше идти так, как задумал Полиевкт, никто не сможет изменить то, что он замыслил, никто не мог, так как он, охватить всё своим разумом, и принять нужное, правильное решение.

Как только был объявлен траур, к берегам Долмации, к острову Хвар, отбыла быстроходная галера с известием о кончине патриарха, о назначении его приемником Василия, но главная весть была о том, что Никифор Фока свергнут и убит, а его место на троне Византии занял Иоанн Цимисхий.

Луткерий, получив вести из Константинополя, сидел на большом камне и смотрел на бьющиеся о берег волны, на белую пену, крутившуюся в расщелинах скал. Он обдумывал положение, сложившиеся после переворота в Византии. Все его усилия по договору с Никифором Фокой, теперь оказались под сомнением. И, тем не менее, он хорошо знал двор империи, и был убеждён, что скоро ему всё равно последуют предложения от нового патриарха Василия. Вряд ли Полиевкт не оставил своему последователю завещания со своими замыслами, или записи с рассуждениями. С воцарением Цимисхия всё может поменяться, сможет ли новый император быть таким же успешным в военных делах? Конечно, выгоднее было бы, чтобы князь Святослав потряс Византию, да посильней, это бы подтолкнуло нового патриарха Василия на скорые действия. Хорошо бы передать Святославу, сколько против него византийского войска, где они стоят, указать слабые места ромеев, но князь русов слишком горд, он даже от чрезмерной самоуверенности предупреждает противника о том, что идёт на него войной. Очень смело и благородно, но Византийская империя не тот противник, с кем можно и нужно быть честным и открытым. Луткерий понимал, что Святославу в этой войне не одолеть ромеев, ему было известно, сколько воинов у русского князя и какую силу против него собрала империя. Иоанн Цимисхий опытный полководец, у него закалённое в походах войско, сильно превосходящее числом русов. Если ко всему добавить, что на пути Святослава ещё и несколько сильных крепостей, а чтобы их взять нужно намного больше воинов, чем есть у русского князя, то вывод был очевиден. Ещё раз всё взвесив, Луткерий понял, что Святослав обречён на поражение, да и сам вряд ли уцелеет. Его бесконечные походы говорили о том, что он хороший полководец, смелый воин, но такие долго не живут, и чаще всего смерть настигает их на войне.