Валерий Тимофеев - БорисЪ

На улицу Казакова от моего дома добираться минут с пятнадцать, не больше. Вполне хватит, чтобы вернуть себя к жизни.

– Там за углом, на Первомайке, пиво продают, – вылезает радостная мысля. – После кружки-другой пива и перекусить можно будет.

Стимул обозначен.

Повеселев, собираюсь, одеваясь, выглядываю в промерзшее окно. В середине стекла остался неровный пятачок прозрачности. Слышно, как ресницы царапают узорчатую пленку льда – вжик-вжик, а в лоб вгрызается острый холод.

Ситуация с погодой ясна: снег не идет, ветер не бесчинствует, ресница не успевает примерзнуть.

Выхожу, прикуриваю папироску, оглядываю улицу вправо-влево.

Первая затяжка – время на раздумье: – Идти на трамвайную остановку или не идти?

– Пожалуй, пешком прогуляюсь, – включается в разговор моё второе «я». – Не шибко и проиграю по времени, но хоть развеюсь.

Морозец невелик, градусов двадцать пять, не больше. Снег под ногами приятно поскрипывает, что-то рассказывает неторопко. Под такой говорок ботинок со снегом шагается веселее.

– Ну, подумаешь, опоздал, – утешаю я себя. – Не на смену же, не к станку. Скажу, что… оперативка… летучка… совещание… В конце концов, у меня не они одни… Да и… вообще ничего говорить не буду! Им надо больше, чем…

– Пошли все!

Прогулка идет на пользу. Если, выходя из дома, планировал: сначала пивка для здоровья, потом по делам, сейчас передумал. Чего это от меня пахнуть будет? Я ж, вроде как, на работе.

– Нет, интервью с трезвой головой возьмем. А потом и пивком перекусим.

Разговаривая сам с собой, незаметно дошел до нужного здания.

Два оштукатуренных этажа и цоколь. Низ выкрашен серо-черной цементной краской, этажи – желтой. Почти все каменные дома тут желтые в разных степенях насыщенности. Побочный продукт металлургического производства – сурик и охра.

К торцу здания примыкают ворота и длинный железный забор. Поверху ряды плохо натянутой колючей проволоке на кривых стойках и густо нависшие ветви старых кленов.

Сунулся в парадную дверь.

Дежурный без особого интереса посмотрел в мое удостоверение, сверился с лежащей перед ним амбарной книгой и, найдя, или не найдя что-то в записях, извинительным голосом сказал:

– Вам не к нам, товарищ корреспондент, – мелко мотнул головой и на мой немой вопрос сказал негромко, почти что шепнул. – Вам от крылечка направо, в подвал, – для верности продублировав слова пальцем-колбаской. – Там кнопка есть.

– В подвал, так в подвал, – улыбнулся я во всю ширь лица и пошел, куда послали.

Видно, не так часто пользовались этой дорожкой. Снег несколько дней не чищен, только натоптанная тропинка в рыхлом снегу да тонкая наледь на каменных ступенях.

2

Нажал кнопку.

Щелкнул замок, пропуская вовнутрь.

Большая квадратная комната четыре на четыре, прямо перед глазами зарешеченное окно во всю стену с полукруглым отверстием-амбразурой, в которое торчит голова сержанта с красным глуповатым лицом. Влево под потолком узкое окошечко, справа в стене массивная железная дверь и длинная широкая лавка: хочешь – сиди, а хочешь – и полежать места хватит.

Сержант постоянно шмыгает носом и подкашливает, простыл, наверное. Сквозняк у него тут, скажу я вам, и тянет не только от двери, в которую я зашагнул, но и от полуоткрытого окошка над головой.

Намеренно неторопливо, с полной своей сознательной важностью, пересекаю комнату по большим плиткам пола и встаю перед амбразурой полубоком. Слов для дежурного я еще не припас, пусть первый рот открывает, нам и подождать не в тягость.

– Вам что, гражданин? – спрашивает, выгибая шею. Ему явно неудобно сидеть внизу и выглядывать в эту амбразуру, ломая свою шею. Мог бы и просто через стекло смотреть, но нет, надо именно в этот вырез, напрямую.

Я закончил изучать обстановку, полез в карман пиджака и молча, одной рукой, раскрыл свою книжечку. Показываю в амбразуру редакционное удостоверение – оно сильнее всяких слов на человека действует, – и жду реакции. От его вида у всех граждан настроение меняется. В лучшую сторону.

Для меня.

– А-а, товарищ корреспондент? – протягивает сержант, вылезая из ямы. Толстая шинель, накинутая на плечи, мешает его движениям, он путается в полах, откидывает их руками и смешно, по лошадиному, отклячивает свой зад. – Вас тут к девяти часам начальство ждали.

– Опоздал? – спрашиваю я, и кружка пива становится чуток ближе.

Сержант смог выпрямиться в свой полный, ниже среднего, рост, вытащил из-под нагромождения бумаг связку с ключами и громыхнул ей, как боталом.