Сергей Тымнэттыкай - Московский автономный округ, или На краю Чукотки. Город Менск (зборнік)

Едут они в московитское стойбище – “деревню”. Там вроде бы сохранились первобытные обычаи. “Деревня” – где-то в Белоозёрском районе. Добираться придётся вертолётом: дороги туда не проложили.

Девушка спросила, где Уладзімер . Оказалось, что тот поехал договариваться с пилотами.

– Он лучше других знает чукотский язык, – пояснила Хрысьціна . – Хочешь с нами пребывать день этот?

Вынтэнэ согласилась.

Собственно, идти было некуда. Москва – городок маленький. Из развлечений – кинотеатр, супермаркет да пару ресторанов. Был ещё краеведческий музей. Его-то литвины и выбрали.

– Это в центре города, – пояснили в гостинице.

– Сядете на второй автобус – и до остановки Почта.

– Второй автобус? – не поняли литвины.

– Автобус второго маршрута…

Музейный Центр “Наследие Москвы” состоял из четырёх залов. Первый посвящался ледниковому периоду, второй – дочукотской Московии, третий – первым чукотским поселенцам. А последний, конечно же, современной Москве.

В “ледниковом” зале литвины не задержались. Обогнув пластмассового мамонта, они поспешили дальше.

Во втором зале было просторно. Экспонатов – раз-два и обчёлся. Московский народный костюм – мужской и женский. Лапти, картузы, кокошники, сарафаны…Потом – макет избы. С печкой, лавкой, столом. Утварь – деревянные ложки, тарелки. Орудия труда – примитивные, ржавые.

Из оружия были кистень, самострел и алебарда. Вот и всё.

Гораздо богаче выглядел зал первопроходцев. Литвинов, однако, он не заинтересовал. Да и Вынтэнэ…

Главным украшением четвёртого зала был плакат: “Руки трудящихся преобразили некогда суровый край”. На стенах – фотографии заводов, аэродромов и вокзалов. Ещё, правда, макет парохода, ходившего между Казанью и Тверью.

Вынтэнэ понравилась фотография тверского порта. Городок был маленький, даже меньше, чем Москва. Но вот река…Река зачаровывала…

– Нравится тебе изображение? – спросила Хрысьціна.

Она обняла девушку…и тут же отпустила. Её ладонь дотронулась до ладони Вынтэнэ.

Вынтэнэ посмотрела на литвинку. Та улыбалась.

– Река носит название Волга.

– Я знаю… – сказала Вынтэнэ. – Просто фотка красивая.

– Если твоё желание, поехать на Тверь не тяжело.

– Я бы хотела…Но мы ведь летим в Белоозеро?

– Страшно нет. После возвращения времени хватает отведать Волгу.

– Знаешь, мне очень понравился Кремль, – сказала Вынтэнэ.

– Покажем другое ещё тоже, – пообещала литвинка.

Подошёл Вінцук .

– Молодые госпожи не желают следовать в обеденное место? – предложил он.

– Скажите, вы – муж и жена? – спросила Вынтэнэ.

– Свадьба нет, – ответил Вінцук .

– Есть мы любовница и любовник, – добавила Хрысьціна .

В вертолёте была страшная тряска. Литвины, казалось, привыкли к таким условиям. Они переговаривались и смотрели в окно. Вид и правда открывался изумительный. Внизу – сплошной лес. Кое-где блестят реки и озёра. Яранг нигде не видно. Да и вообще никаких следов человеческой деятельности. Всё здесь, как встарь…

Вынтэнэ было не до пейзажей. Ей было плохо. Уладзімер взял её за руку.

– Страшно нет, страшно нет ничего, – повторял он. – Уже вовсе скоро прилетим.

Он целовал девушку в щёку. Гладил по голове, словно ребёнка.

– Ну что ты, Уладзь , – сказала Вынтэнэ. – Со мною всё в порядке.

Она закрыла глаза.

– Прилетим уже почти, – слышала она. – Долгости нет совсем…

Потом было Белоозеро – стойбище на тысячу жителей. В центре ещё сохранились древние руины. Сложно сказать, что это была за яранга и для чего предназначалась. Но, видимо, что-то большое и важное. И, конечно же, дочукотского периода. Вынтэнэ сделала фотографии.

Долго задерживаться не пришлось. Вездеход повёз экспедицию в “деревню” Глушково. Оказалось, что “деревня” – вовсе не имя собственное. Это просто московитское слово, обозначающее “стойбище”.

Глушковское сельское поселение насчитывало сотню человек. Главная улица называлась “Молодёжной”. На бетонной яранге висела табличка: “Сельсовет”. Сельсовет был обшарпанный, его не мешало бы покрасить.

– Вы, стало быть, из Литвы? – спросил старенький московит.

– Из Литвы, – ответил Уладзь . – Догадаться как Вы сумели?

– Я тут, однако, председатель, – пояснил дед. – Мне по чину полагается знать. Да и вся деревня уже знает. Пацаны-то, чай, разнесли вестинушку.