Антонина Евстратова - Сильные духом. Современная проза. Продолжение книги «Камышенские сибирячки»

– А может, она и сейчас там есть! – взяв с собой небольшой чугунок, через минуту она уже подняла доски и сверху осматривала глубокую темную яму.

Что ей бросилось в глаза, это белые большие шляпы плесени, сплошная и толстая паутина, а на ней большие черные и желтые пауки, чего она больше всего на свете боялась.

Когда в яму попал свет, твари зашевелились, а она отскочила в сторону,

– Ой мамочка! – вскрикнула она, но голод был сильнее страха.

Вооружившись небольшой палкой, она стала бить ею по паутине и паукам, наконец, лаз стал свободен.

Держась руками за края пола, она стала опускаться, яма оказалась глубокой, и её ноги болтались, где-то внизу.

Вдруг она ощутила, по ее шее ползет холодный и огромный паук, от страха она лихорадочно завизжала.

Все твари, находившиеся в этой яме, наверное, были оглушены ее криком и перепуганы не меньше чем она, попрятались в свои норки. А она свалилась на дно ямы. Придя в себя, стала искать картофель, обследовала каждый сантиметр дна ямы, но под руку ничего не попадалось.

В яме было очень холодно, она села на корточки, обняла пустой чугунок и сказала:

– Господи, помоги мне найти картошку, у нас совсем есть нечего! – с ее глаз скатились слезы.

Она просидела в таком положении, пока не почувствовала неприятную колику и тяжесть в ногах, когда уже собиралась вылезти из ямы, вдруг увидела в самом углу маленькие тоненькие картофельные стебельки, а под ними небольшой бугорок.

– Господи, откуда он взялся? – спросила она вслух, – я же всю яму прощупала, и ничего не было!

Кустик был один, она подползла к нему и начала разрывать пальцами землю, нащупала одну картофелину с голубиное яйцо, от радости у нее перехватило дыхание, а сердце стучало так, как у её Мани, когда она прощалась с ней.

Ей попалась еще картофелина, за тем еще и еще! А она гребла под бугорком все глубже и глубже, боялась, вдруг все закончится, и не хватит на ужин. И вот бугорок стал пуст, но и картофеля было, как раз полный чугунок, хотя размер клубней был с голубиное яйцо и мельче, она чувствовала себя счастливой.

– Как обрадуются ужину мама с Юрой! – думала она и посмотрела вверх, – теперь, как выбраться из ямы и не рассыпать картошку?

Попытки выпрыгнуть из нее и ухватиться за край не удавались, наконец, она смогла поставить чугунок наверх и выбралась сама. Не теряя времени, растопила группку, помыла картошку и поставила варить, к приходу матери с Юрой ужин был готов.

Лицо Матрены было угрюмым, она прошла к столу,

– Ну, дети, чем вас кормить сегодня? – огорченно спросила она, – в моем кармане даже крошки нет! – она села на табурет, опустила руки.

На лице Тони засияла улыбка, она подбежала к ней, прильнула к щеке.

– Мамочка, не горювай, я картошки сварила в штанах целый чугунок!

Некоторое время Матрена сидела неподвижно, потом посмотрела на сверкающиеся глаза Тони.

Юра подскочил к группке, снял крышку с чугунка и радостно воскликнул:

– Картошка, мам, правда, картошка и горячая!

От удивления мать широко раскрыла глаза,

– Кто дал тебе картошку и за что? – строго спросила она.

Тоня с гордостью рассказывала о своем подвиге, и, как бы снова пережила то время, проведенное в темной яме.

Юра всегда боялся темноты и, при упоминании, больших пауков, да еще ползущих по телу, у него невольно расширялись глаза.

Мать обняла Тоню и погладила кучерявую голову.

– Чтобы я делала без тебя, помощница, ты моя?

После ужина она ласково посмотрела на неё,

– Спасибо, доченька, накормила всю семью! А теперь нам надо, как-то продержаться еще три дня, директор школы обещал привезти продукты, сказал, выхлопотал в районе для сирот, дай Бог ему здоровья!

– Я же говорила, что директор добрый! Говорила? – выкрикнула Тоня.

– Говорила, дочь, а про все, как ты живешь и, что ты сирота говорила?

– Он сам меня расспрашивал, а я ему отвечала!

– Вот видишь, Танина, так Господу Богу было угодно, что вместо меня пошла ты! Он и записал в своей тетрадке все о нас, теперь решил нам помочь! Сама бы я никогда не посмела пожаловаться ему на нашу жизнь! Дай Бог ему здоровья и счастья! Надо же, такой человек! А обращается ко всем на «вы», а к ученикам относится, как отец родной! – она перекрестилась перед образом иконы Пресвятой Богородицы и прочитала молитву за его здравие.