Геннадий Мурзин: Виселица для ослушников. Уральский криминальный роман

– Более чем, Савелий Иванович! Вернусь домой —сына женю. Свадьба намечена.

– Как невестка?

– Клашенька даже не золото, а наидрагоценнейший бриллиант… Самородок, можно сказать.

Низковских вновь тяжело вздохнул.

– Доченька меня беспокоит.

– Чем же?

– Нет серьезных отношений… Нет, парнишки, вроде бы как, возле нее вертятся, но она всех отшивает. Как бы со своей «целью» в старых девах не осталась. Хочу внуков, очень хочу… Даже во сне вижу, как с внуками нянчусь.

Фомин, чтобы поддержать земляка и вселить в него надежду, утешительно заметил:

– Двадцать лет – не возраст… Вся жизнь у вашей девочки – впереди.

Конечно, общие слова, но других у него не нашлось.

– Надеюсь, – сказал Низковских и надолго замолчал.

Он смотрел на зеркальную гладь бухты «Омега», на переполненный отдыхающими пляж, на ватаги разновозрастных ребятишек, среди которых были и те, которые только-только встали на ноги, однако, несмотря на испуганные аханья и оханья отцов и матерей, дедушек и бабушек храбро резвились на мелководье. Он помнит, как ночью проснулся от грохота: сверкали молнии, на мгновенье освещая комнату, раскатисто ухали громы и в окна бился ливень, а море, скорее всего, штормило (вал выброшенных на берег зеленых водорослей о том свидетельствует). И что сейчас? Природа давным-давно угомонилась, царит абсолютный штиль, туч нет и в помине (они разбежались в разные стороны, солнце нежно ласкает своими щедрыми лучами всё вокруг. В том числе и его, Савелия Ивановича Низковских. Бакланы, резко перекрикиваясь с себе подобными, медленно и с необычайной важностью вышагивают у кромки воды, поворачивая головы то в одну, то в другую сторону, зорко следят за ситуацией на пляже: нельзя ли, дескать, чем-либо поживиться – хлебной корочкой или оставленной кем-то куриной косточкой. Чайки, шумно разрезая воздух, проносятся над морем, высматривая мелкую рыбёшку. Ну, чем не идиллия? Особенно для него, коренного уральца, на родине которого (из утреннего телефонного разговора узнал) снег с дождем и температура близка к нулю.

Низковских вдруг спросил:

– Александр Сергеевич, вы служили в армии?

Фомин утвердительно кивнул.

– Два года срочной… Как положено… Отбарабанил своё.

– А потом?

– Как и многие другие, вернулся на гражданку.

– И чем занялись?

– Решил продолжить дело отца, который всю жизнь проработал токарем-карусельщиком на Уралмашзаводе. Профессия по тем временам – нужная и денежная.

– Простите за нескромное любопытство: травмы на теле получены на производстве?

Фомин отрицательно мотнул головой.

– Нет, Савелий Иванович.

– Я так и подумал… Во всяком случае, одна из травм, несомненно, – огнестрельное ранение.

– Вы правы… Хотели убить, но не получилось. Пуля прошла на вылет, при этом не задела жизненно важные внутренние органы. Так сказать, в рубашке родился. Другой рубец – от ножа.

– Конфликт… на бытовой почве?

Фомин усмехнулся.

– Не совсем, Савелий Иванович.

– Как вас понимать?

– По мне стреляли и не раз. Обычно промахивались, а однажды… Попали-таки.

– Загадками говорите.

– Ничего загадочного, собственно говоря, нет. Вас, как вижу, пометили душманы и хорошо пометили, а меня – наши, российские бандиты. Я ведь тоже служил и целых двадцать пять лет.

– То есть?

– Когда вернулся из армии и когда навострил лыжи в сторону завода, вызвали в военкомат. Военком прочитал лекцию: мол, комсомольцу и с такой армейской квалификацией (в ВДВ проходил службу) сам Бог велел (именно так высокопарно выразился) послужить на ниве охраны правопорядка. Наивным был, дурачком. Развесил уши. Более того, предложением загордился. Военком, увидев, что я уже готов лопнуть от счастья, выдал мне направление в областное УВД, а там перенаправили в Нижнетагильскую школу милиции. Закончил энтузиаст с отличием. Вот и оказался сначала в уголовном розыске Прижелезнодорожного района, а потом, спустя три года, перевели в областную уголовку, откуда и ушел десять лет назад на пенсию.

– По-нят-но, – протянул Низковских, – а я подумал…

– Что бандит, пострадавший в очередной разборке?

Низковских, смутившись и покраснев, ответил:

– Ну… да… Что-то вроде того… Комплекция у вас… Устрашающая – гора мышц… И… кулачищи – жуть.

Фомин кивнул.

– Бог не обидел.

– Не только, нет, не только и не столько. Скорее всего, результат мучительных тренировок.

– Все-таки два года службы в десантных войсках кое-что дали.