Владимир Спиртус - Принять подарком жребий свой. Рассказы и воспоминания

– Никогда не стройте жестких планов на будущее – они безполезны, – говорила Елена. – Если будете правильно подвизаться, всегда в нужный момент сможете ввести коррективы в свои действия, получите подсказку. Важно быть готовым увидеть и услышать.

– Следует быть щедрым, но не расточительным. Только на духовный рост давать безусловно, всегда – ничего не жалеть…

Через некоторое время Валентин иногда стал общаться с Еленой на расстоянии. Он воспринимал это как серебристый ручеек какой-то энергии идущий от нее в его душу. О телепатии много тогда писалось. Но одно дело околонаучные разговоры и разгоряченный интерес любителей чего-то «магического», другое – реальный внутренний опыт… Валентин относился к этому спокойно. Не очень он удивился и тому, что стал иногда видеть ауру растений и цветов, ощущать незримо свои внутренние органы и части тела. В то же время его постоянно атаковала разная нечисть. Записи сновидений, которые предложила вести Елена, пестрели разнообразными видами козней и внедрений злых сил в его сознание.

Особенная история произошла с Валентином после одной поездки в Москву. Знакомая из «группы», человек незаурядный и интересный, связала его с известным московским поэтом Ольгой С. Благодаря этому, Валентин попал на творческий вечер, проходивший в Центральном доме работников искусства (ЦДРИ).

Собрались в тот раз сливки столичной интеллигенции: литераторы, музыканты, актеры, ведущие тележурналисты. Была общая атмосфера непринужденности, праздника, фейерверка остроумия, свежих мыслей и новых идей. Валентин жадно впитывал это цветущее многообразие, как человек, неожиданно попавший в оазис, о котором и не мечтал. Кажется, никогда ранее в жизни он не был так счастлив, так полон плещущей через край «роскошью общения»…

И тут его подстерег змей в человеческом образе. «Змей» был безупречно одет: при выутюженном костюме и модном галстуке, но сущий аспид. Валентину стало так плохо, как будто его реально ужалила ядовитая гадина. Наваждение продолжалось и ночью, от него не было никакого спасения. Он чувствовал, что погибает.

Вернувшись в свой город, Валентин сразу связался с Еленой. При встрече она была со своей близкой ученицей, можно сказать «коллегой».

– Ты видишь, какие центры у него поражены? – обратилась она к подруге.

– Да, вижу, тяжелый случай…

Валентин испытывал тягостное чувство незадачливого пациента, которого профессор демонстрирует практикантам. Однако основное лекарство «профессора» оказалось выбрано безошибочно: продолжительный пост и регулярное посещение одного славившегося строгостью монастыря. Удивительно, но это сработало!

Конечно, обстановка православного храма, была совершенно иная, чем в «группе»… Народ сюда приходил простой: по большей части скромно одетые старушки. Изредка мелькали молодые лица с ясными глазами. Все давалось здесь Валентину тяжело. Было скучно являться лишь наблюдателем определенного «действа», а не его участником, томительными казались многочасовые стояния, но он старался, очень старался…

Валентин вскоре понял отличие молитвы от медитации. Здесь тоже нужно было трудиться, чтобы чего-то достичь, но «трудиться» иначе. Это был другой путь и другой мир, дотоле неизвестный ему.

Прошло несколько лет… Благодаря Елене в жизни Валентина произошли резкие перемены. Она помогла ему сделать один важнейший решительный шаг, тяжелый, но абсолютно необходимый для его дальнейшей судьбы. Шаг, определивший его будущую жизнь, а потом… потом отошла в сторону, предоставив ему выплывать.

Валентин уже не ходил в «группу» и хотя покрестился, но еще далеко не стал верующим церковным человеком. Они договорились встретиться по деловому вопросу: Елена должна была принести долг. Ожидая встречи, Валентин находился в состоянии раздвоенности. Вспоминалась недавняя поездка в Оптину пустынь, Всенощное бдение во Введенском храме. Как он стоял перед Казанской иконой, а лучистый взгляд Богородицы, казалось, прожигал что-то в глубине его души, его сердца… Еще вспоминались слова одного послушника о том, что у Рерихов нет самого главного – нет покаяния. Да, теперь он четко проникся мыслью, точнее образом букета, стоящего в вазе, у которого подгнили основания стеблей. Этот букет – сам человек, его душа, сотворенная Богом. Перебирал он в памяти и свои возникшие «нестыковки» с Еленой: ее терпимость к личности Блаватской, лояльность к мантрам и белой магии.