Наталья Шахназарова - Я дарую тебе Свет. Стихософия

Свет Вселенной, Начало, песок,
Словно я это видела в жизни,
Даль ДалИ, грани слов ПикассО,
Время плавится, яркости вбрызни!

Замени черно-синим стеклом
Звёздный купол, прислушайся, рядом
Царь Давид сочиняет псалом
И читает жующему стаду.

Мне легко – я шепчу Богу,
Словно ветер в пустом ущелье,
Солнце больше не льет в щели
Мед-огонь – на мои ноги.
Я шепчу, а хочу криком
Разбудить, как звонарь, долы.
В волчьем вое мое соло.
И черты мои – да! – в ликах.
Мне легко – я дышу. Слышу,
Как поют и молчат камни.
Распахнулись во двор ставни,
Смотрит ангел-трубач с крыши.
У него не глаза – очи,
У него в волосах – луны,
Здравствуй, братец родной. Хочешь,
Зазвучат и мои струны.
Будем вместе будить город,
Мне легко – Путь открыт Млечный.
Входит вечность в мои поры.

Я поставлю Тебе свечку.
Да за всякого человечка.

Что ж ты ангел-трубач, брат родной,
ухватившись за шпиль колокольни,
Нам вещаешь о жизни земной,
Намекая о рае Господнем?

Что ж ты видишь с большой высоты,
Ты, видавший воочию Бога,
Расскажи нам, что нет пустоты,
Там, где все мы пребудем в итоге.

Что ж ты видишь, касаясь креста,
С самой звонкой Его колокольни?
Преисподней раскрыты врата?
Или это еще не сегодня?

Сколько ждать нам немыслимых лет,
И в какой час ты спустишься к людям,
Часовым смотрит в небо поэт,
Чтоб услышать, когда мы там будем.

Где? За гранью всего, что живет,
В жизнь иную войдя налегке,
Ангел тоже как-будто бы ждет,
Знак от Бога, трубу сжав в руке.

Ангел тоже смотрел так века,
На поэта, на нищего, даже
На блаженного и дурака,
И все ждал, когда тот знак покажет.

Долго, долго идут на Земле дожди,
И никто уж не помнит, когда начались.
Там рождаются дети, ты их не буди,
Пусть им снится прозрачная синяя высь.
Долго, долго – от жизни до вечности – дождь,
Бесконечная песня и плач о Земле,
На которой навстречу ты к Богу бредешь,
По проторенной кем-то уже колее.

Где сторожка лесничего, пыль – на замке,
Где в овраги приходит зверьё помирать, —
Говорю на забытом людьми языке
Со стволами деревьев, – и слышит кора.

И трещит, как телега, в метель и в мороз,
Открывая секреты ушедших эпох.
Лишь один без ответа извечный вопрос —
Почему не является смертному Бог.

И в ночной тишине – с лесом наедине
Слышишь отклик природы, подсказку, игру,
Словно тысячи сосен запели во сне,
Что и я, как Господь, никогда не умру.

Где сторожка лесничего… и пустота,
Окрылённое сердце читает псалом,
И деревья со мной говорят про Христа,
Чтобы в будущей жизни воскреснуть крестом.

Не о том..не о том… не о том… но потом…

По снежной седине земли,
К пушистой шерсти древних елей,
Меня на саночках везли,
Как будто хоронить хотели.

И столько раз ты мимо шла,
Закутавшись в полы шинели,
Старушка сил добра и зла,
И бубенцы твои звенели.

Нет, – в этой седине зимы —
Сребристый дух моей природы,
Та тишина, что знали мы
В свои младенческие годы.

Та резвость санного пути,
По пролежням земли под мехом,
Прости, земля моя, спусти
Меня, как ель, чтоб легче ехать.

И я останусь на своих
На двух корнях, идти до вёсен,
Туда, где правит миром Стих,
Величием столетних сосен.

Этот древний храм спрятал Бог в коре,
Он доминой стал на моём дворе,
Срубом дуба Сам Бог явился мне,
В нем алтарь, как печь из больших камней.
Я в нее вложил огонёк души,
Словно в ней я жил, иногда тушил.
Словно сотни лет он мой род хранит,
В нем сокрыт мой свет и моей родни.
От его от стен мне тепло в ночи,
Если ждём гостей, греет кирпичи.
Если ждём врага, крепче стража нет,
За окном пурга, чтоб запутать след.
И живу так век под его корой,
Человек живой, как в земле сырой.
Дай пойти на луг, надышаться, спеть,
Не пускает друг, закрывает клеть.
Если стал жрецом, получил покой,
Разруби крыльцо сам своей рукой.
Стань душой ствола да забудь о сне,
И течёт смола словно кровь во мне.