Наталья Шахназарова - Я дарую тебе Свет. Стихософия

Здравствуй, Юра Гагарин, веселый ты парень,
В честь тебя назовем мы сыночка, клянусь.
Если только с качелей не рухнем мы парой,
Если только о Землю я не разобьюсь.

Впрочем, что говорить о плохом, об апреле
Пой, пляши, говори и пиши краской лет.
Мы с тобою любовь сохранили, сумели.
И за дочкою сын зашагает вослед.

Предположим, что карты планеты лгут —
И осталось не мало пробелов в них —
Я тот час проложу по прямой маршрут —
Разложу путь к тебе на часы и дни.
Ну а ты мне навстречу проложишь путь,
И покажется мигом десятки лет,
И покажется вечностью миг, ничуть
Не меняя единый на все ответ, —
Что разрывов – пробелов не может быть
Между сердцем и сердцем любви, родной,
Что нельзя не чувствовать, не любить,
Если оба горите мечтой одной.
И вот-вот – и объятий раскрыт цветок,
И на карте уже не осталось мест —
Где бы ни был наш остров, наш Эверест,
И не брошен наш якорь хоть на часок.
Ведь планета уже создана для нас,
И осталось Вселенную покорить,
А она уже светится прям из глаз —
И о чем-то прекрасном нам говорит.

Азбука Морзе – дождь по карнизам.
Ягодным морсом проблеск зари.
Запахом вишен воздух пронизан.
Мир этот – сердцем бьется внутри

Тела Вселенной, Бог в каждой клетке.
Век – метрономом стучит в тишине.
Просто дремлю в этот час на кушетке,
Чувствуя, – дышит планета во мне.

Ты создавай меня сама – ночь, за переходами метро – мрак,
За переходами в нутро – дочь, за тем засоренным двором – маг,
За этой выцветшей травой – твердь, а я твержу, что ничего нет,
Кроме любви да и семьи – дверь – а что – за нею – триллион лет.

Касался плеч печальных Саломеи
Тревожный клен в осенней тишине,
Какое-то подобие скамеек,
Какое-то подобие аллеи,
Сумеем ли?.. кварталов… и на дне
Фонтанов – мелочёвка и окурки,
Какое-то подобие вокруг,
И солнечные апельсинов шкурки,
И замкнутый – Сансары что ли? – круг.
Кармическая линия тревоги,
Какие-то холодные, но боги,
А Бог – в конце намеченной дороги,
Но той дороги карты не нужны.
Какое-то подобие… и сны.
И кто она? Не Артемида-дева,
А Саломея в мраморе – во сне,
Ей снится… Впрочем, неизвестно мне,
Да и кому какое в сути дело,
Что снится в эту осень королеве.
Что снится в этих парках и садах,
На тротуарах – фонарям и урнам…
По-прежнему движение Сатурна
Так гармонично-точно в тех мирах.
А здесь – не поминайте, не зовите, —
Сегодня я не я, а просто зритель,
Я в пустоте – наедине со сном, —
Так Лермонтов, – не раб, не повелитель, —
На равных разговаривал с сосной.

О внутренней молитве только ветка
Березы за окошком – шелестит,
Мне детство снится, дом мой снится – редко,
И в этом доме свет в окне горит.

И дед плетет корзину для кладовки,
И бабушка в чай подливает мед,
И на стене в сенях висит винтовка,
Охотничья винтовка – круглый год.

И в том углу, где календарь и книги,
На треугольной полке угловой
Стоит икона. И свеча, и блики
От маленькой лампадки – свет живой.

И знаю, что бы ни было за дверью —
И вьюжная зима моих широт,
И звери, и враги людей, безверье, —
Любое лихо лик тот отведет.

И внутренней молитвы незаметной
Творит узоры в мыслях сердца дед,
И бабушка поет ему ответно,
И довершает за моленьем плед.

И за окном – века такое было —
Все бродит лихо, ворохом, трухой
Кружится над землей, а в сердце тихо,
А в сердце сила Божья и покой.

И эта безмятежность, этот стержень
И этот голос внутренний, родной
Над этой вьюгой, как спасенье, снежной,
Над этой бесконечной белизной.

И черных бурь-ночей не знают грезы,
И память восстает во тьме стеной,
И дом из детства, и святые слезы —
В час внутренней молитвы вы со мной.

И как любовь, – она во мне навеки,
За все, – за то, что есть и что придет,
За доброе спасенье человеков , —
Как истина и ангела полет.

О внутренней молитве до рассвета
В глубь сердца посылай свои слова.
Мне снился домик детства, – полон света,
И жив мой дед, и бабушка жива.