В студии Теслы повисла тяжелая, почти осязаемая тишина, напряжение, которое, точно раздутый шар, взорвется, оглушая нас невероятным хлопком. Глаза, полные надежды, скрывающиеся за толстым слоем стеклянной брони, всматривались в меня. Алекс молча ожидал вердикта, держа в руках собственное изобретение, шлем, который, по его словам, мог в некотором роде продлить мое существование, сохранив мое сознание, сводя его к двоичному коду. В этом сумрачном свете я увидел Алекса Теслу таким, каким буду вспоминать его всю оставшуюся жизнь: на его лице замерла тень уверенности во мне, тяжелый лик усталости и безмятежности лишь тяготил его лицо. В подобном освещении он выглядел куда старше своих лет, горбатый, сломленный многодневными проблемами, так или иначе связанными с реализацией собственного изобретения. Шлем в его руках немного дрожал, как и дрожали его руки, как от тяжести конструкции, так и от возбуждения от предстоящего открытия.
В тот день, являющийся для меня переломным моментом в моей жизни, тогда я согласился лишь потому, что хотел помочь своему давнему приятелю осуществить его заветную мечту: изобрести то, над чем он столько работал, едва ли не убивая себя. Переступив через себя, я не смог отказать ему, бросить его в одиночестве, хоть и сомневался в безопасности эксперимента. Буду предельно искренен и скажу читателю, что едва уловимые нотки меркантильности дали свои плоды: в том или ином случае грезы о бесконечной жизни, какой бы сказкой мне ни казалось это тогда, благоприятно сыграли на моем согласии и участии в этом эксперименте.
Когда я сел в кресло «Марии», названной в честь матери Иисуса Христа, то почувствовал необъятный страх перед экспериментом вперемешку с чувством адреналина. Во мне кипели эмоции. Коктейль из моих ощущений дополняло необузданное желание к бессмертию, которое, словно безумие, охватило на какое-то время и меня. Тогда, сидя перед Алексом, я был полон амбиций и заинтересованности в этом опыте, ловя каждую мысль своего товарища. Надев шлем, который весил несколько килограммов, я оказался отрезан от этого мира и уже не мог наблюдать за тем, как Тесла настраивает устройства позади меня. Я уже не видел его, но прекрасно слышал его бурные рассуждения вслух:
– Герман, дорогой друг, я так признателен тебе за твою помощь. Я надеюсь, что смогу целесообразно использовать сохранение твоего сознания, изучая структуру человеческого «я», – говорил Тесла. – Ты даже не представляешь, насколько далеко может зайти нейробиология… Мне не хватает лишь должного финансирования и доверия со стороны научного сообщества, которое игнорирует все мои разработки… – Он принялся закреплять мой шлем, поправляя его. – Конструкция должна крепко прилегать к черепу, если я зажму вот здесь… не давит?
– Алекс, я тебя плохо слышу в этом шлеме. Нет, все сидит достаточно надежно, – сказал я, не в силах усидеть на ровном месте. – Еще долго? Шлем очень тяжелый.
– Уже готово. Итак, мой друг, мы можем начинать? – волнующе выпалил он.
– Да, – не сразу ответил я, переводя дыхание.
– В шлеме все еще достаточно темно? Передний экран, встроенный перед тобой, все еще выключен? – доносилось до меня.
– Тут очень темно, ты его включил? Он должен показывать что-то?
– Он включен, – сказал Тесла. – Сейчас будет становиться все светлее и светлее. Говори все, что ты видишь. Каждое изменение, протекающее перед тобой, описывай как можно подробнее…
– Слушаюсь, – подтвердил я. – Да. И правда, впереди как будто встает солнце. Алекс, ты здесь? – Устройство позади меня начало издавать жужжащий звук.
– Герман, что бы ни случилось, не снимай шлем, пока свет не потухнет. Ты меня слышишь? – Тесла повысил голос, пытаясь перекричать усиливающийся треск механизмов позади меня.
– Тут очень ярко. Глаза начинают болеть, – жаловался я. – Еще долго? Алекс?!
Ответа не последовало. Шлем, который целиком покрывал мою голову, начал нагреваться, все сильнее обжигая меня своим теплом. В тот момент, когда я больше не смог слышать своего товарища, когда все вокруг шумело и гудело, когда яркий свет ослеплял меня настолько, что слезы сами лились из моих глаз, именно тогда я испугался по-настоящему, осознавая, в какую опасную ситуацию ввязался, идя на поводу у Дьявола. Ослепительный луч, точно кинжал, вонзался мне в глаза, отдавая режущей болью в голове. Когда муки стали невыносимы, я решил, что нарушу предписания моего друга-изобретателя и остановлю эксперимент, сняв шлем с еще горящим светом внутри. И когда я попытался приподнять руки, то чуть не вскрикнул от ужаса. Оказалось, что у меня не хватает сил даже пошевелить пальцами. Даже ноги оказались ватными, отказываясь слушаться мои команды. Меня точно парализовало. Не в силах противостоять дурманящей слабости, разливающейся по всему телу, я почувствовал лик страха, доводящего до безумного состояния твоего разума. Я был загнанным зверем в нечеловеческой ловушке, пытающей тебя до полного морального истощения. Отчаявшись, казалось, я закричал, не в силах противостоять этой агонии. И крик мой заглушал рев работающей машины, испепеляющей мое сознание.
Читать дальше