Рамель Гафаров - Оглянись!

В Сохатом без малого сто девяносто сантиметров роста, широкие плечи, толстые, как брёвна и длинные руки, даже не руки – лапищи, толстая, как бочонок, шея – всё говорит о невероятной силе. Он выглядит как питекантроп, каким-то чудом оказавшийся в нашем времени.

Резкие черты лица выдают в нём властного человека, привыкшего подчинять себе, придавливая всех вокруг одним только стотонным взглядом к самому полу. Глубокие толстые складки, перерезающие лицо, дополнены шрамом, словно художник небрежно бросил лишний мазок, придавший всему портрету какую-то особую выразительность. Шрам очень тонок и едва заметен, словно чиркнули острейшей бритвой или хирургическим скальпелем. Только левая бровь разломана на половинки и от нижнего века бежит едва заметная бороздка к подбородку, слегка стягивая кожу. Из-за этого взгляд Сохатого производит странное впечатление. Такими стеклянными глазами мог бы смотреть коршун, наблюдая за ничего не подозревающей мышью. В этом взгляде нет злобы, но нет и жалости.

Эта громадная обезьяна может с полуоборота впасть в ярость. В таких случаях, набычившись, Сохатый смотрит из-под взлохмаченных бровей и надрывным криком, от которого на его шее вздуваются венозные канаты, подавляет любое сопротивление. Слыша этот вопль дикаря, многие теряют остатки мужества. Говорят, что раньше, забывшись, он мог и пятернёй схватить за горло или за лицо, тогда в том месте надолго оставался неприятным напоминанием здоровенный синяк.

Замашки криминального авторитета создают в Сохатом интересный симбиоз с потугами выглядеть джентльменом. Он очень старательно следит за тем, чтобы его телодвижения соответствовали каким-то идеальным представлениям об аристократизме. О том аристократизме, который Пётр Андреевич увидел, вероятно, в дешёвых голливудских сериалах. Желание быть изящным при сложении и неуклюжести носорога выглядели бы нелепо, если бы не одно но.

Именно по той причине, что Сохатый мечтает быть джентльменом, приступы ярости случаются крайне редко. Раньше, в годы своей бесшабашной молодости, может быть, он не стеснял себя в проявлении эмоций, но теперь, чтобы пахан-джентльмен вышел из себя, надо очень сильно постараться. Поэтому в последнее время он чаще всего свой гнев выплёскивает в саркастических репликах.

Пётр Андреевич тщательно подбирает одежду. Он никогда не позволит себе надеть дешёвую рубашку или ботинки дешевле тысячи баксов. По крайней мере, я ни разу не видел, чтобы Сохатый прилетал из Мурманска в затрапезном виде, – всё с иголочки, всё новое и дорогое. За долгие годы сытой жизни Сохатый оплешивел, и пивной живот свисает огромным мешком через брючный ремень, что постоянно мешает вылезти из машины или подняться без одышки из кресла, но дорогая одежда на нём сидит свободно, естественно. Это придаёт его движениям лёгкость завзятого плейбоя.

Вадим Борисович – прямая противоположность Сохатому. Он намного ниже ростом и настолько широк. В отличие от Петра Андреевича, которому полнота только добавляет внушительности, Вадима Борисовича большой вес превращает в круглого смешного недоростка с пухлыми ручками, коротенькими ножками. Он тоже любит дорогие костюмы, но они сидят на Вадиме Борисовиче бесформенным мешком, что придаёт его внешности сходство с клоуном Карандашом. Когда видишь стоящих рядом Сохатого и Вадима Борисовича, то невольно начинаешь улыбаться: один похож на постаревшего и погрузневшего богатыря в роде Тараса Бульбы, другой же смотрится мелким пузаном, каким-то Иваном Никифоровичем Довгочхуном.

Вадим Борисович принадлежит к широко распространённому типу московского сибарита.

Пухлое лицо, кровь с молоком как витрина наклонностей гурмана, любителя вкусно поесть и хорошо поспать. Ему доставляют удовольствие выезды на светские мероприятия, где во время фуршета небольшого росточка Вадим Борисович очаровывает молоденьких томных и жеманных артисточек, мечтающих о моментальной громкой славе, о звёздной роли в каком-нибудь супер-пупер дорогом блокбастере. Артистки, несмотря на маленький умишко, догадываются изображать живой интерес к пухленькому Вадиму Борисовичу, как только узнают в нём довольно известного банкира.

Они окружают его плотным кольцом и сверху вниз смотрят восторженными глазами, громко смеясь каждой шутке мелкого толстячка. Но Вадим Борисович то ли искренне верит, то ли предпочитает делать вид, что верит, будто красотки вьются вокруг него исключительно благодаря таланту рассказывать анекдоты, балагурить и хохмить. Поэтому, несмотря на убеждённость в правильности холостяцкой жизни, наш хозяин редко просыпается по утрам в одинокой постели.