Наталья Ожередова - Жизнь как миг

Знал он и то, что ему недолго оставалось ходить по этой земле, но страха не было: ведь его ждала встреча с любимой женой. В небесном раю! В вечности!

***

Три мальчишки и девочка несколько месяцев добирались домой в Удмуртию. Один не дошел – на полном ходу вывалился из ящика под вагоном, в котором они ехали.

Когда Лиза пришла в свой дом, тетка не пустила её даже на порог, не дала ни куска хлеба, ни кружки молока. Спасибо соседям: и накормили, и искупали в бане, и приодели.

В родной деревне её уже ничего не держало: родителей не было, дома не было, будущего здесь тоже не было. Уходя, Лиза лишь оглянулась и дала себе зарок, что больше никогда сюда не вернется.

Через несколько десятилетий тетка, умирающая в страшных муках от рака, на смертном одре будет звать её, будет просить у нее прощения за свою подлость, за страдания, которые пережила Лиза и за загубленную жизнь её отца. Но Лиза не поедет и не дрогнет ее сердце от слез двоюродных сестер. Только и скажет: «Это наказание божье. Все мы должны отвечать за свои поступки».

Они встретились в Глазове на вокзале. «Лизавета!» – услышала она. Павел! Краснощекий, упитанный, облаченный властью, которого она так пыталась забыть все эти годы. Ирония судьбы: первым человеком, которого она увидела и услышала в этом городе, стал именно он.

Лиза подумала: «Я его ненавижу!» Павел подумал: «Я ее люблю!»

Благо, что ни на отца, ни на дочь не было заведено дел и не было решений суда. Поэтому Павел без проблем сделал ей документы; взял в жены, отправил учиться в медицинское училище. Там она стала лучшей на курсе.

Она варила щи, стирала, училась… и ненавидела Павла каждой клеточкой своего тела.

Дом был полной чашей. Он делал все, чтобы жизнь Лизаветы была лишена сложностей, бытовых проблем: покупал ей самые лучшие вещи, духи, косметику. Вскоре родился сын Виктор. «Победитель!» – восклицал довольный Павел. Через четыре года родился Юрка. «Земледелец!» – говорил Павел.

Он откладывал все дела и бежал домой, чтобы наверстать упущенное за эти два года. А она жила как обреченная на казнь, и Павел натыкался лишь на взгляд, полный презрения, ненависти и, как ни странно, жалости.

От тоски он начал пить и вскоре после рождения второго сына заболел водянкой. Мучился страшно. Лишнюю воду из «лягушачьего живота», дряблого и распластанного, откачивали постоянно, но она появлялась вновь.

У Павла начался перитонит. Лиза понимала, что муж умирает, но жалости к нему не было. Перед смертью он просил у Лизы прощенья, но и в эту скорбную минуту она его не простила. Даже то, что он окружил её заботой и обеспечил благополучную жизнь, не смогло смягчить ее сердца.

Так, непрощённым, он вскоре и скончался. Похоронили Павла на сельском кладбище, а рядом с могилкой сыновья посадили две елочки.

За свою долгую жизнь Лиза приходила сюда не больше пары-тройки раз. Даже спустя много лет она ничего не забыла и не простила. «Это кара божья», – считала она.

***

В 22 года Лизавета осталась одна – без родителей, без мужа, с двумя детьми на руках. Надо было как-то жить.

Лизавета разыскала бабку Глафиру. Стали жить все вместе: старушка досматривала детей, а Лизавета пошла работать фельдшером.

22 июня 1941 года началась война. Казалось, что она так далека от Удмуртии, скоро-скоро закончится и обойдёт их семью стороной.

К тому времени Лизавета работала в госпитале. Глафиры уже не было в живых. Мальчишки подросли, но без «догляда» порой выкидывали такие коленца, что Лизавета не знала, что и делать: отлупить сорванцов или посмеяться всем вместе.

Уходя на работу, Лизавета закрывала детей в доме. К дому примыкали хозпостройки. Мальчишкам очень хотелось на улицу – а как выбраться? И вот неугомонные сорванцы нашли выход – отдушина над выгребной ямой. Старший-то пролез, а младший, Юрка, сорвался вниз. Старшой подхватил – спас мальца, но мальчишка до пояса был испачкан в фекалиях. Аромат стоял еще тот! Однако они как ни в чем не бывало отправились к матери в госпиталь – отмывать-то кто будет? Мамка, конечно! Вот такие, благоухающие, и ввалились пацаны в госпиталь. И что же с ними делать? Правильно! Сначала помыть, а затем отлупить. Раненые, зная жесткий характер молодой женщины, как знак утешения сахар Юрке совали уже при выходе из госпиталя. Жители районного центра не один год вспоминали этот случай.

Профессиональных медиков не хватало. Лизавета работала без выходных, домой приходила лишь на несколько часов. Всем было трудно, не только им. Жили как-то…